Фантомный бес

— Мы это делаем, фельдмаршал. К тому же у нас стратегическое преимущество. Русские сами залезли в этот гигантский курский котел. Мы прорвем русский фронт с севера и юга, замкнем кольцо, как не раз это уже проделывали, и добьем врага. Едва ли он сможет оправиться. Дорога на Кавказ будет открыта. А значит, на Ближний Восток и в Африку.

— Вы сказали «не раз проделывали»? В этом и проблема. Русские уже не те, что были два или даже год назад. Они умеют учиться. Это видно. Сегодня взять их в клещи не столь уж просто. Ситуация мало сказать трудная, она насквозь рискованная. Если Германия утеряет стратегическую инициативу, то долго нам не выдержать. Истощение ресурсов — не в нашу пользу. К тому же, если мы дадим слабину здесь, на востоке, то на западе Европы тенью встанут Англия и Америка. Все та же историческая ловушка — война на два фронта. И мы покатимся…

Гитлер предельно не любил, когда ему возражали. Но еще больше он не любил горькой правды. Она, словно щелочь, разъедала его целостную мифическую картину. Он непобедим. Германский народ непобедим. О чем толкуют эти мелкие людишки? Что они знают о подлинных вершинах ледяных гор?

Но Гитлер умел брать себя в руки. Помолчав, он спросил, раздельно и тяжело произнося слова:

— Что вы предлагаете?

Роммель собрался. Он тоже старался говорить спокойно, но веско:

— Сегодня германские и русские силы на этом важнейшем участке примерно равны. Германия должна втайне и быстро подготовить перевес. Железный кулак. Который в ответственный миг с грохотом обрушится на врага.

— И что это за кулак?

— Мои дивизии из Африки. Там они в смертельной опасности, а здесь они могут оказаться решающей гирей, брошенной на весы. Их надо быстро и скрытно перебросить. За их боевой дух ручаюсь лично. Не понадобятся, дадим им отдых и вернем назад. Но я уверен, что понадобятся. И если мы выиграем, а мы обязаны это сделать, то бакинская нефть у нас в кармане. А далее уже всерьез подумаем о дороге на Багдад и Тегеран.

— Мой дорогой генерал-фельдмаршал, и слушать вас не хочу. — Гитлер порывисто вскочил и нервно закружил вокруг стола. — Оставить Северную Африку? Бросить союзников-итальянцев? На растерзание англичанам? Вы с ума сошли. Никогда. Ни за что. Мы тут и сами управимся. Я сказал, мы сильнее.

— А если только кажется, что сильнее?

— Что? Кажется? — В глазах Гитлера полыхнула ярость.

— В Сталинграде ведь казалось.

— Не говорите мне о Сталинграде! — взорвался фюрер. — Предатель Паулюс. И ничего больше. Но новых предателей у нас нет. И не будет. Какое трудное было положение партии в 1932 году. Тогда мы победили только благодаря упрямству, выглядевшему порой безумным. Благодаря этому мы победим на Восточном фронте и сегодня.

На следующий день Гитлер лично вручил Роммелю Рыцарский крест с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами. Но при этом, как-то странно ухмыльнувшись, фюрер сказал:

— Мой дорогой Роммель, я отстраняю вас от командования Африканским корпусом. Там сейчас фон Арним? Вот пусть он и примет его. А вам нужно отдохнуть.

Еще через день, посовещавшись с Манштейном, Гитлер подписал приказ о наступлении на Курской дуге.

«Да, — думал Роммель, — ничего ты не понимаешь в стратегии. Нужны не упрямство и безумие, а хорошие резервы… Африканский корпус… Там он на краю гибели, а здесь смертельно необходим. Иначе все покатится. Манштейн, Модель и Клюге трусят и Гитлеру правду не говорят. Битву под Курском и Орлом при нынешнем соотношении сил выиграть нельзя. Это не тактика, это вопрос стратегии. Дунь, и все начнет рассыпаться. Нет, с этим человеком мне не по пути. Он проиграет это сражение. И в итоге загубит Германию».

Не прошло и трех месяцев, как Африканский корпус и прочие германо-итальянские силы в Северной Африке общим числом более двухсот тысяч человек были полностью окружены и сдались англичанам. Вскоре американские и английские войска высадились в Сицилии. Наступление на континент стало вопросом времени.

В Риме собрался Большой Фашистский Совет, который, обвинив Бенито Муссолини в целой серии тяжелейших ошибок, принял решение отстранить его от власти. Дуче был вызван во дворец королем Виктором-Эммануилом.

— Итальянский народ вас ненавидит, — сказал король.

Лидер итальянских фашистов растерялся и не нашел слов. Он только выпятил губы с пузырьками слюны, то ли что-то бурча, то ли шумно дыша. Спустя какие-то минуты он был арестован. Сначала его перевезли на Сардинию. Но, посчитав это место ненадежным, тайно переправили низвергнутого диктатора в Абруцци, в пустующий и хорошо охраняемый горный отель.

Человек из Варшавского гетто