Фашисты

Социалисты прятали головы в песок до 1934 г. и дождались репрессий Дольфуса и яростных нападений «Хаймвера», грозивших перейти в ползучий путч. Обе силы пытались спровоцировать «Шуцбунд» на сопротивление, чтобы государство его уничтожило («Хаймвер» пытался провернуть то же с нацистами). Но теперь социалисты малодушно позабыли о праве на самооборону. Почти все руководство партии сдалось без боя и даже вступило в сделку с «Хаймвером», чтобы выторговать себе личную безопасность. В марте 1933 г., когда Дольфус прекратил заседания парламента, «Шуцбунд» был все-таки отмобилизован, но лишь в целях самозащиты. Однако сразу же после этого социалистический лидер Отто Бауэр призвал шуцбундовцев к нейтралитету в знак доброй воли. Правительство отблагодарило его тем, что распустило «Шуцбунд». В завершение этой истории в феврале 1934 г. глава «Шуцбунда» в Линце Рихард Бернашек поднял своих бойцов против местной полиции. Этому примеру последовало множество социалистических организаций по всей стране, вопреки прямому запрету партийного руководства, которое тот же Бернашек презрительно именовал «тормозами революции». Когда полиция уже выламывала двери, чтобы его арестовать, Бернашек успел позвонить по телефону и передать приказ: «К оружию!» — но было поздно. Лишенные руководства и координации, не обученные городским боям, социалистические боевики были смяты регулярными войсками, полицией и «Хаймвером». Их спровоцировали на запоздалое, обреченное на провал восстание. Если не считать событий в Испании, то в довоенной Европе это было самое крупное пролетарское выступление против фашизма, что еще раз свидетельствует о миролюбивом характере межвоенных социалистов.

Позже, уже в изгнании, Бауэр сокрушался о допущенной ошибке. В марте 1933 г., говорил он, социалистической партии следовало объявить всеобщую забастовку и пойти в наступление в соответствии с «Линцевской программой». «Мы оказались идиотами и поверили обещаниям Дольфуса… Это было ошибкой, самой роковой нашей ошибкой». В Австрии, как и в других странах, мастерами уличного насилия оказались не социалисты, а оба фашистских движения. «Хаймвер» гордился своими боевиками, хотя его руководство часто открещивалось от крайностей, которые позволяли себе рядовые штурмовики. Нацисты патетически называли себя «штурмовыми батальонами ужаса» и призывали к «беспощадной борьбе против тех, кто не знает пощады». Как и в других странах, в Австрии мы находим дисбаланс между жертвами насилия. Среди 859 погибших или серьезно раненых в гражданском противостоянии 1918–1934 гг. пострадавших социалистов было вдвое больше, чем фашистов (Botz, 1982: 303; Bukey, 1986: 120–137).

Вопреки утверждениям правых, австрийские социалисты в основе своей поддерживали демократию. В отличие от них, националисты двух лагерей являлись по большей части «случайными» демократами (это испанское понятие мы обсудим в главе 9). Они были демократами лишь до тех пор, пока демократия помогала им удерживать власть. Однако уступить ее социалистам конституционным путем они бы никогда не согласились. Окончательным их выбором стал авторитаризм и фашизм. Уже в 1920-е Христианско-социальная партия имела явно авторитарные замашки: на протяжении этого десятилетия подавлялись конституционные свободы, социалистов изгоняли из армейских рядов и гражданского управления, проводились избирательные репрессии, шло сотрудничество с «Хаймвером». Армию очищали и от нацистов. К середине 1930-х вооруженные силы были надежным союзником австрофашизма; позже, начиная с 1936 г., туда снова пробрались нацисты (Stülpfarrer, 1989: 194–195). Когда на страну обрушилась Великая депрессия, то под давлением фашистов австрийские националисты и социал-христиане окончательно расстались с демократией. Некоторые лидеры и активисты переметнулись в чужой лагерь, другие же резко поправели.