Фашисты

Спустя две недели восстание было подавлено. Погибли около полутора тысяч человек. Примерно 1200 убиты правительственными войсками, из них более половины в бою, остальные — жертвы принятых после окончания противостояния карательных мер. От рук восставших погиб 281 военнослужащий и полицейский, а также 40 гражданских лиц, включая 29 хладнокровно убитых священников. Правоцентристское правительство начало репрессии в национальном масштабе; главной целью стала НКТ, не игравшая на самом деле решающей роли. Масла в огонь подливала пресса, преувеличивающая масштаб событий. Однако норма закона военного времени была соблюдена, и убийств почти не последовало. Около 20 тысяч левых и региональных сепаратистов — среди них большинство руководителей НКТ, ВСТ и ИСРП — попали за решетку. Закрылись «народные дома» и местные профсоюзы. Исполнительным указом были заменены на своих постах более 10 % градоначальников по всей Испании. В пособничестве восставшим обвинили даже Асанью — хотя парламент не дал делу хода. Если бы испанские правые были по-настоящему авторитарной силой, то республике в этот момент настал бы конец. Будь в их рядах значительное число радикальных популистов или фашистов, возмездие было бы куда более жестоким. Однако основной целью было свернуть реформы планомерно, законным путем. Они взяли под свой контроль оба госаппарата, а также разгромили левых, и теперь могли осуществить свою цель при помощи республиканских институтов.

Октябрьское восстание не являлось революцией. Восставшим не хватало единого и четкого руководства. Исключение составляла Астурия; во всех остальных областях юные мятежники, которые пошли на поводу у собственной наивности и вняли речам Кабальеро, просто хаотично высыпали на улицы, не имея в достатке оружия, не пользуясь поддержкой масс, и их тут же арестовывали — точь-в-точь как революционеров НКТ. При всех отличиях астурийской ситуации, даже там рабочим не хватало ресурсов для военного наступления. При отсутствии внешней поддержки восстание было обречено. Прието признавал, что «эту катастрофу мы заслужили собственной глупостью» и что левые после этого стали вести себя сдержаннее. Число вспышек насилия пошло на спад; НКТ, ВСТ и коммунистические союзы перешли к сотрудничеству (Balcells, 1971; Forner Munoz, 1982). За несколько дней до военного мятежа Кальво Сотело признавал, что шансы левых провести восстание за последний год стремительно снизились (Payne, 1993: 352).

Агрессивными продолжали оставаться молодежные движения и уличные отряды, устраивавшие стычки местного масштаба против фашистской «Фаланги» и карлистов. Этим и объясняются обстоятельства большинства убийств, совершенных социалистами и коммунистами (данные см. в табл. 9.2). К концу 1935 г. мелкие группы социалистов, коммунистов и анархо-синдикалистов начали объединяться в импровизированные вооруженные отряды. Однако эта идея так и осталась в зачатке. Социалистическое движение не было готово оказать революционное сопротивление, хотя обстоятельства вскоре этого потребовали. Реакцией ВСТ на военный мятеж был лишь призыв устроить всеобщую забастовку. Предполагалось, что, лишив государство экономических сил, можно подорвать и его военную мощь.