Фавориты Фортуны

У Сертория дела обстояли не лучшим образом, несмотря на такие явные преимущества, как привычка солдат к жаре, достаточное количество питьевой воды и очень хорошее знание местности. Но не было никаких известий от Луция Гиртулея с тех пор, как тот добрался до Сеговии, – кроме той короткой записки, где говорилось, что Метелла Пия там нет, но что он будет ждать Старикашку тридцать дней, прежде чем пойдет на соединение с Серторием. Во-вторых, разведчики, расположившиеся на высоких холмах, не увидели пыли, стелющейся по сухой долине реки Сукрон, – пыли, которая означала бы, что Гиртулей возвращается. И – самая большая неприятность! – Диана исчезла.

Маленькая белая лань находилась с ним всю дорогу из Оски. Ей не мешали ни сражения, ни обычный хаос большого скопления людей на марше, ни летнее солнце (которое должно было бы обжигать альбиноса, но не обжигало – еще один знак ее божественного происхождения). А потом, когда он расположился здесь, у Сукрона, с Гереннием и Перперной, заняв выгодную позицию у Валенции, Диана исчезла. Однажды ночью Серторий отправился спать в командирскую палатку, зная, что животное ночует там, свернувшись возле его постели, а проснувшись на рассвете, увидел, что Дианы нет.

Сначала ее отсутствие не беспокоило Сертория. Она была приучена никогда не пачкать в помещении. Поэтому Серторий просто подумал, что лань удалилась по своим делам. Но когда Серторий завтракал, Диана обычно тоже завтракала. А летом она всегда по утрам была очень голодна. Но она не вернулась, чтобы поесть.

Это было тридцать три дня назад. Тревога его росла. Серторий все искал по окрестностям, но без результата, потом начал расспрашивать людей, не видел ли кто-нибудь лань. Новость распространилась мгновенно, словно огонь по сухому хворосту, и весь лагерь в панике разбежался в поисках Дианы. Серторий вынужден был издать строгий указ, что дисциплину следует соблюдать даже в том случае, если исчезнет сам Серторий.

Это существо значило так много, особенно для испанцев. Дни шли, Диана не появлялась, моральный дух армии падал. И все это усугублялось глупым поражением у Валенции по вине Перперны, который отказался сотрудничать с беднягой Гаем Гереннием. Серторий очень хорошо знал, что виноват был Перперна, но его люди не сомневались: все дело в исчезновении Дианы. Белая лань была удачей Сертория, и теперь удача покинула его.

Солнце почти село, когда Серторий повел армию в бой, уверенный в том, что его войска в значительно лучшем состоянии, чем войска Помпея, страдавшие весь день под палящими лучами солнца. Сам Помпей командовал правым флангом, а Луций Афраний – левым. Центр поручили легату, который, как подозревал Серторий, не знал Испании, поскольку лицо его было незнакомо разведчикам. Встреча у Лаврона в прошлом году убедила Сертория в отсутствии у Помпея военного опыта, тем более командного. Поэтому он решил сам сразиться с Помпеем, что заставило Перперну сражаться с Афранием. Центр армии Помпея Серторий также взял на себя.

С самого начала все шло для Сертория замечательно. На закате Помпея унесли с раной в бедре, оставленной зазубренным копьем. Прекрасный белый конь остался на поле боя, убитый тем же копьем. Несмотря на героические попытки молодого Авла Габиния продолжить бой, правый фланг без руководства Помпея стал отступать.

К сожалению, у Перперны дела с Афранием обстояли не так хорошо. Афраний пробил брешь в рядах противника и вышел к лагерю Перперны. Серторий был вынужден лично прийти на помощь Перперне и выбить Афрания из лагеря, но понес при этом тяжелые потери. Наступила темнота, взошла полная луна. Бой продолжался при лунном свете и пламени факелов. Вздымалась пыль. Серторий решил, что он не прекратит боя, пока не добьется достаточного перевеса, чтобы утром победить.

Таким образом, когда военные действия прекратились, у Сертория имелись все основания с надеждой ждать следующего рассвета.

– Я повешу этого парня на дереве и оставлю его птицам, – сказал он, оскалившись.

Затем со вздохом, полным отчаяния, добавил:

– Думаю, Диана не вернулась?

Нет, Диана не вернулась.

Как только стало достаточно светло, сражение возобновилось. Помпей командовал, лежа на носилках, которые держали на высоте плеч самые высокие солдаты. Перестроенная за ночь, его армия сплотилась. Ей явно был отдан приказ свести потери к минимуму, зря не рисковать, – именно таких противников Серторий презирал больше всего.

Но как только солнце взошло, на поле битвы возникло свежее лицо со свежей армией: Квинт Цецилий Метелл Пий явился с запада, пройдя сквозь людей Перперны так, словно тех не существовало. Второй раз за сутки лагерь Перперны пал. Метелл Пий двигался к лагерю Сертория. Время настало.

Когда Серторий и Перперна дали сигнал к быстрому отходу, все слышали, как Серторий неутешно сетовал:

– Если бы этот проклятый Старикашка не пришел, я бы пинками гнал Юнца всю дорогу до Рима!