Фавориты Фортуны

В конце секстилия две римские армии достигли Ибера и обнаружили, что урожай уже убран в зернохранилища неприступных крепостей Сертория, а земля выжжена и превращена в черную пустыню. Серторий не задержался в Сагунте. Он перехитрил их и первым дошел до Ибера, чтобы отомстить, опустошив все вокруг.

Эмпории и земли индигетов находились не в лучшем состоянии. Две зимы оккупации Помпея сделали кошельки жителей толстыми, но урожай их был тощим.

– Я пошлю квестора Гая Урбина в Дальнюю Испанию набрать войско, чтобы обезопасить мои земли, – сказал Свиненок. – Но если мы хотим сломать хребет Серторию, тогда весной я должен быть рядом с тобой. Как мы и предполагали, я отправлюсь в Нарбонскую Галлию.

– Там тоже плохой урожай!

– Так и есть. Но у них не стояла армия несколько лет кряду, поэтому там найдется продовольствие. – Метелл Пий нахмурился. – Меня больше беспокоит, что собираешься делать ты. Не думаю, что здесь будет достаточно провизии для твоих людей. И если ты не сможешь как следует кормить их зимой, они очень ослабеют.

– Я пойду к верховью Дурия, – спокойно отозвался Помпей.

– О боги!

– Это значительно западнее городов Сертория, поэтому будет легче взять местные крепости. Весь Ибер принадлежит Серторию. А Дурий – нет. Немногочисленные испанские аборигены, которым я доверяю, сообщают мне, что та местность не такая гористая и холод там не такой губительный, как ближе к Пиренеям.

– В том районе живут ваккеи, а они воинственное племя.

– Скажи, а какое испанское племя не воинственное? – устало спросил Помпей, подвинув больную ногу.

Свиненок задумчиво кивнул:

– Ты знаешь, Помпей, чем больше я думаю об этом, тем больше мне нравится твой план. Ступай туда! Только обязательно выйди в путь до того, как зима затруднит переход через верховья Ибера.

– Не беспокойся, я опережу зиму. Но сначала мне нужно написать письмо.

– В Рим, сенату?

– Ты прав, Пий. В Рим, сенату.

Встретились глаза – мудрые карие и голубые, ставшие за это время серьезнее.

– Позволишь ли ты мне написать и от твоего имени?

– Конечно, – ответил Метелл Пий.

– Ты уверен, что не хочешь написать сам?

– Нет. Лучше, если письмо напишешь ты. Это ты получил специальное назначение от разжиревших от безделья экспертов. А я лишь обычный старый наместник, ввязавшийся в эту жуткую войну. Они не обратят на меня внимания. Им прекрасно известно, что я старый служака. А тебя они не знают, Магн. И не очень-то тебе доверяют. Ты – не один из них. Напиши им! И напугай их как следует, Магн!

– Не беспокойся, напугаю.

Свиненок поднялся:

– Итак, завтра утром я отправляюсь в Нарбон. Каждый лишний день, что я пробуду здесь, уменьшает твои продовольственные запасы.

– Хотя бы проверь и откорректируй мой стиль! Варрон всегда так делал.

– Нет, только не я! – смеясь, возразил Свиненок. – Они знают мой стиль. Постарайся донести до них то, чего они не понимают.

И Помпей постарался.

Сенату и народу Рима.

Я пишу это письмо из Эмпорий в ноны октября, в консульство Луция Октавия и Гая Аврелия Котты. В иды октября я начинаю марш по течению реки Ибер к реке Дурий, к месту, где она сливается с рекой Пизорака и где расположен город Септиманка на плодородной возвышенности. Там я надеюсь перезимовать с моими людьми. Там им будет удобно и сытно. К счастью, у меня уже не столько людей, сколько было два года назад, когда я прибыл в Эмпории. У меня осталось четыре легиона, в каждом меньше четырех тысяч человек, и у меня больше нет кавалерии.