Сначала несколько местных новостей. Ты, вероятно, знаешь, что нашему общему другу Гаю Верресу удалось так подлизаться к электорату и многим чиновникам, что теперь он – городской претор. Но ты, наверное, не слышал, как ему удалось превратить эту обычно неблагодарную должность в крайне выгодную. После того как плутократ Луций Минуций Базил умер, не оставив завещания, его ближайший родственник – племянник Марк Сатрий – подал Верресу иск по делу о наследстве. Догадайся, кто оспаривал этот иск? Не кто иной, как Гортензий и Марк Красс, каждый из которых урвал у Базила неплохое состояние еще при жизни. Теперь они явились к Верресу и заявили: если бы Базил оформил завещание, он оставил бы все им. И Веррес поддержал их! Гортензий и Марк Красс отбыли богатыми, а несчастный Сатрий сделался бедным. А что касается Гая Верреса, – ну, ты же не думаешь, что он от доброты сердечной решил дело в пользу Гортензия и Марка Красса?
Конечно, каждый год среди наших десяти народных трибунов появляется какой-нибудь зануда. В этом году это Луций Квинкций. Ему пятьдесят лет, всего добился своими силами, любит рядиться в длинное платье тирского пурпура. Отвратительно жеманные манеры и речь. Ни разу коллегия не смогла проработать целый день, потому что Квинкций разглагольствовал перед толпой на Форуме о восстановлении всех прав трибуната, а в сенате изливал яд на моего брата.
Теперь Квинкций очень тихий и ведет себя лапушкой. Мой дорогой брат Лукулл как следует его обработал, в два приема (как он выразился). Во-первых, Лукулл напомнил Квинкцию, как прошлогоднего плебейского трибуна Квинта Опимия бросили собакам. А собаки – это Катул и Гортензий, которые обвинили Опимия в постоянном превышении власти и добились того, что он заплатил штраф, равный его состоянию. И разорившийся Опимий вынужден был уйти с политической арены. Во-вторых: Лукулл шепнул на ухо Квинкцию, что, если тот не заткнется и не угомонится, его тоже кинут Катулу и Гортензию, и тогда его точно оштрафуют на сумму, равную его состоянию. Не сразу, но спустя некоторое время это сработало.