Фехтовальщица (СИ)

Шарлотта, светловолосая, похожая на финку, девушка провела Женьку в комнату и в первую очередь, помогла ей с пресловутым горшком. Отдельных уборных еще не существовало, и несовершенный быт вынуждал отказаться от стеснения. Несмотря на то, что Шарлотта была дочерью хозяина, она вела себя с новой постоялицей почтительно и, как простая служанка, с готовностью поддерживала над горшком ее многочисленные юбки.

— У вас кровь на сорочке, госпожа, — заметила она, со значением двинув светлыми бровями. — Могу предложить ветошь. У меня много приготовлено для таких случаев.

— Это не моя кровь, — сухо пояснила фехтовальщица, вспомнив сгинувшего в реке Кристиана.

После шести часов пути Женька проголодалась, и Шарлотта проводила ее в трапезную. Там она нашла ей место за столиком в углу, где привалившись к стене, дремал крупный, точно бурый медведь, мушкетер.

— Здесь вам будет спокойней, госпожа де Бежар, — пообещала дочка Бушьера. — Вы без спутника и, чтобы к вам не приставали, пусть им побудет господин де Барту. Он совершенно безобидный, когда спит.

— А если проснется?

— Он пьян и не скоро проснется, а если проснется, то встанет и уйдет. Важно, чтобы его не трогали, пока он идет до двери. Садитесь, садитесь.

— А это чье?

Женька подняла с пола расшитые серебряной нитью перчатки.

— А это… это, наверное, господина де Ларме. Он служит вместе с господином де Барту. Давайте, я передам ему.

— А где он?

— Наверху со своей дамой. Вы не беспокойтесь, он тоже долго не вернется. Какое подать к ужину вино, госпожа де Бежар?

— Принеси лучше воды.

— Вода в городе плохая, госпожа… Лучше остеречься, чтобы не случилось лихорадки. У нас от нее мой старший брат умер, когда еще маленький был. Возьмите бордоское. Это легкое и недорогое вино, госпожа.

Вино Женька пила очень редко и мало, как положено спортсменке, которая делает ставку на победу, но там, где оно было одним из основных напитков, ей не оставалось ничего другого, как продолжать принимать новые условия существования такими, какими есть. Поднося кружку к губам, она даже улыбнулась. Теперь никто не мог ей ничего запретить, и эти новые условия, как ничто другое, давали право воспользоваться предложенной свободой так, как она хотела.

Публика в трапезной зале выглядела довольно пестро. Ее составляли спустившиеся перекусить постояльцы, холостяки разных титулов и достатка, студенты и солдаты королевских рот. Женщин было мало, и почти все они находились при спутниках.

На фехтовальщицу посматривали, но не приставали, побаиваясь, видимо, спящего мушкетера, крупное тело которого внушало уважение. Через полчаса Шарлотта принесла жареного цыпленка, щедро обсыпанного зеленью, и кружку с бульоном. Женька тотчас взялась за цыплячью тушку и стала расправляться с ней с нескрываемым цинизмом проголодавшегося за день человека. На некоторое время она даже перестала замечать все, что происходило вокруг.

Де Барту продолжал мирно похрапывать. Студенты, расположившиеся за соседним столом, едко подсмеивались над спящим кавалером фехтовальщицы, но трогать ни его самого, ни его спутницу не решались.

В зал зашел молодой и дорого одетый дворянин в компании девушки и пажа. Все трое были в полумасках, как на карнавале, но никто не обратил на это внимания. Не удивилась и Женька, которая из уроков у мадам Лекок знала, что полумаски в XVII веке были обычным делом в Париже.

Хозяин тотчас освободил нарядной паре стол и принес вино. На закуску им было поданы сыры и фрукты. Девушка протянула кавалеру персик, и он начал лениво есть этот сочный плод, не обращая внимания на стекающий по руке сок. Надетый прямо поверх перчатки, ярко сверкнул красный камень перстня на его пальце.

Молодой человек о чем-то разговаривал со своей спутницей, смеялся и обменивался с ней легкими поцелуями. Девушка показала ему на фехтовальщицу, и дворянин бросил в ее сторону косточку от съеденного персика. Под хохот публики косточка попала ей прямо в кружку с бульоном.

— От нашего стола — вашему!

Довольный вельможа помахал рукой и пригладил прядь завитых волос, спускающуюся вдоль щеки. Недолго думая, Женька взяла из тарелки обглоданную кость и метнула в ответ. Кость попала вельможе в лоб.

— А это от нашего — вашему! — сказала она и тоже помахала рукой.

Публика, ставшая невольной свидетельницей спонтанно возникшей дуэли, разразилась новым хохотом. Вельможа чертыхнулся, поднялся из-за стола и направился к фехтовальщице.

— Давайте, давайте, ваша милость! — застучали кружками студенты. — Возьмите ее! Возьмите!

Женька тоже встала и, растопырив масляные пальцы, соображала, чем бы стукнуть этого разодетого шутника, если дело зайдет слишком далеко. Подойдя к девушке, дворянин остановился. Несколько длинных секунд оба молча смотрели друг на друга, и какую информацию считывали они в этот миг с радужки вокруг расширенных зрачков, одному Богу было известно.

— Ты кто? — неожиданно улыбнулся дворянин.

— Жанна…из Беарна… А ты?

— А я Дворцовый Насмешник.

Вельможа вдруг резко придвинул девушку к себе и, отвернув ей подбородок, укусил за шею. Фехтовальщица вскрикнула и отшатнулась.