Феникс. Возродиться из пепла

— Туда же попадают самоубийцы, — невозмутимо продолжает Ромуил. — Поэтому единственный способ отправить меня в ад — заставить нарушить заповедь.

— Чего ты, конечно, не сделаешь, — язвит Луциана, поигрывая кинжалом. — Даже если я проткну сердце твоему ангельскому сыночку.

— Не вмешивай Тео! — срывается Ромуил. — Хватит мстить за чувство, которого не было.

— Ребенок не возьмется из ниоткуда, — ее переполняет желчь, но с доводами не поспоришь. — Так что если ты до сих пор считаешь нашу связь случайной…

— Ты пришла ко мне под мороком! С лицом Джудит…

— И архангел не почувствовал подмену? — с легкостью отбивает Луциана.

В горле сворачивается колючий ком. Так Ромуил любил мою мать? Настолько, что во время близости подумал о ребенке!

Я сосредоточенно всматриваюсь в его глаза, словно надеюсь увидеть в них ответы. Почему он утратил бдительность и не заметил чар? Как долго испытывал чувства? Любила ли его мама?

— Какой же ты слабый, — презрительно хмыкает Луциана.

Ромуила перекашивает от злости:

— Плюйся ядом, змея. Гарпии все равно не получат мою душу!

От хохота Луцианы меня пробирает до мурашек.

— Как предсказуемо. Ты решил, что все предусмотрел, но забыл о главном, — она заносит кинжал и поясняет в ответ на недоумевающий взгляд Ромуила. — Седьмой круг — еще и обитель тех, кто совершил насилие над постулатами Творца

[1]. Джудит была необращенной. Поэтому кого бы ты ни видел в ту ночь — меня или ее — ты все равно согрешил.

С потемневшего лезвия капает кровь. Ромуил еще жив — я слышу его захлебывающийся кашель. Луциана вонзила кинжал лишь единожды, и если ее отвлечь, возможно, поврежденные артерии успеют регенерировать.

— Ты тоже нарушила запрет, — шипит она, делая шаг в нашу сторону. — А значит, сгодишься для гарпий.

После расправы над Ромуилом ее сильно шатает. Движения утратили уверенность, словно разум не в силах совладать с телом. Мне хочется верить, что в ожесточенном сердце остались ростки любви. Быть может, тогда у нас появится шанс закончить кровопролитие.

Луциана устало трет лоб, а я не успеваю начать убеждающую речь — в проходе за ее спиной появляется новая тень. Увидев силуэт, я выдыхаю так резко, что начинает кружиться голова и перед глазами пляшут звездочки. А когда ощущаю его энергию — сгусток силы и напряжения — меня уже ощутимо трясет.

Он все-таки услышал.

Почувствовав движение воздуха, Луциана замахивается кинжалом, и сразу же расслабленно опускает плечи, узнав брата.

Не взглянув на меня, Люцифер подходит к ней. От равнодушия в алых глазах становится страшно.

— Скоро здесь будет легион, — он стискивает ее руку. — Пора уходить.

И смотрит лишь на Луциану, словно меня нет. В груди холодеет от тяжелого предчувствия.

— Не сейчас, — она рывком освобождает запястье. — Сначала закончу с девчонкой. Да и ангелочка пора пустить в расход.

— Ты слышала, что я сказал? — рычит Люцифер, хватая ее за плечо. — Не трать время на этих ничтожеств.

Лучше бы в меня прилетел кинжал Луцианы, а не его слова. Они ранят сильнее, чем самое острое лезвие. Я пытаюсь убедить себя, что Люцифер оценил серьезность происходящего и что безразличие — притворство, чтобы не вызвать подозрений, но… сама в это не верю.

В его жизни есть долг. И семья. Неудивительно, что кровные узы оказались прочнее.

Мне никогда не стать для него столь же важной. 

Переступив через тело Ромуила, который едва дышит, Люцифер преграждает сестре путь:

— Месть не стоит твоей свободы.

— Это мне решать! — рявкает она, оттесняя его в сторону.

Люцифер снова ее удерживает и с вымученной улыбкой разворачивает к себе: