Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст

Но даже самая абсолютная власть основывалась на передаче полномочий исполнителям [Sofsky 1993: 27–40]. Даже в большей степени это понимание отражено в модели тотальных институтов И. Гофмана, где власть может осуществляться лишь при условии делегирования и «сотрудничества» с угнетаемыми. Гофман описывает феномен «подпольной жизни» – внутренних процессов, возникающих при исполнении распоряжений сверху. Р. Овери отмечает, что приказы лагерной администрации существовали одновременно с неписаными внутренними правилами населения лагеря [Овери 2015: 608]. Отнюдь не только в советских лагерях наблюдалось постоянное расхождение с экономической точки зрения между официальными инструкциями и их исполнением [Бородкин 2013: 16–23; Spoerer 1999]. Такого рода расхождения возникали благодаря противоречивым инструкциям, издаваемым в попытках совместить «дисциплинарные меры» (насилие и угрозы насилием) с экономической эффективностью в ГУЛАГе и после 1942–1943 годов в нацистских концентрационных лагерях. Сочетание противоречащих друг другу интересов исполнителей, которое формировало официальные требования и существующие на местах ограничения, при их реализации приводило к созданию невыносимых условий для заключенных: недоедание, болезни, полное отсутствие мотивации трудиться, использование любой возможности для саботажа рабочих задач или для прямого отлынивания от работы. Насилие со стороны лагерной администрации по отношению к заключенным и не в меньшей степени насилие заключенных в отношении друг друга не поддавалось контролю из центра: тотальный контроль оставался труднодостижимым. Вместо этого лагеря превратились в специфическую «сферу насилия», окруженную колючей проволокой и вышками [Sofsky 1996; Baberowski 2008; Collins 2011]. С одной стороны, насилие и постоянная угроза насилия среди заключенных были обусловлены чрезмерной и зачастую произвольно применяемой властью, а с другой – бесправием, лишениями и борьбой за выживание. Эта ситуация обострилась до такой степени, что к концу 1940-х годов руководство советских лагерей на местах уже не могло быть уверено, что обладает монополией на насилие [История ГУЛАГа 2004–2005, 6: 65–77].

Нацистская Германия и оккупированная Европа

Развитие системы апартеида

В 1935 году, когда количество заключенных в СССР уже превысило полмиллиона, в концентрационных лагерях нацистской Германии содержалось лишь около четырех тысяч узников. После хаотичной начальной фазы, когда нацисты сажали своих политических оппонентов в подвалы, заброшенные производственные здания и магазины, пытали и время от времени убивали их, к середине 1930-х годов гестапо переориентировалось на использование уже появившихся концентрационных лагерей в качестве расово-биологической и расово-гигиенической «профилактики», нацистской версии «чистки» общества [Orth 1999: 338]. Накануне войны в концентрационных лагерях было около 21 000 заключенных, а к ноябрю 1939 года это число выросло примерно до 30 000 [Herbert, Orth und Dieckmann 1998: 25–29, 56]. Система концентрационных лагерей расширялась в течение войны; учреждение в 1942 году Главного административно-хозяйственного управления СС (WVHA) ознаменовало собой появление новой искомой комбинации репрессивности и продуктивности. Благодаря повседневному насилию, уже укоренившемуся в лагерях, эта политика привела к возникновению практики уничтожения с помощью труда. Таким образом, концентрационные лагеря – в дополнение к лагерям истребления Хелмно, Собибору, Треблинке, Майданеку и Освенциму-Биркенау – функционировали в качестве пунктов массовых убийств, совершаемых частично путем казней, частично с помощью газенваген или газовых камер. В январе 1945 года в концентрационных лагерях, находившихся в ведении WVHA, содержалось около 714 000 узников, 203 000 из которых были женщины.

Между 1935 и 1945 годами общее число прошедших через 24 концентрационных лагеря в Рейхе и оккупированной Европе (включая около тысячи внешних лагерей) приблизительно оценивается в 2,5–3,5 млн. Число пропавших без вести или убитых заключенных – около 2 млн, 450 000 из них – на территории Рейха [Herbert, Orth und Dieckmann 1998: 31]. После провала блицкрига против СССР Гитлер и Гиммлер сделали убийство евреев одной из целей войны, что объясняет обширность – вплоть до создания препятствий военным действиям – брошенных на это ресурсов [Hilberg 1990]. После массовых убийств евреев в СССР и Польше выживших сначала заставили работать в гетто (с 1941 по 1943 год). Гетто были затем переделаны в трудовые лагеря; при Генерал-губернаторстве в гетто насчитывалось примерно 300–400 лагерей [Herbert, Orth und Dieckmann 1998: 419].