Фьезоланские нимфы

Я ни с какою нимфой не посмею,Как прежде, искупаться в ручейкеИ, связана судьбиною моею,От каждой буду ныне вдалеке.Пойдут и обвинят меня пред нею,Узнавши, почему я в злой тоске.Жить одинокой я отныне буду,О том, чего искала, позабуду.

CGLXXXI

Убив себя, я знаю, прегрешеньяМне не избыть нимало, всё равно;И ведь не соверши ты преступленья,То не было б и мной совершено.И будь обратного я убежденья,Мне б и до завтра не было даноДожить: я за столь грешное деянье

Достойное несла бы воздаянье.

CCLXXXII

Но так твои благие утешеньяПреобразили вдруг всю мысль мою,Связали клятвенные уверенья,Что всю решимость гордую своюЗабыла я. Но что до рассужденья,Чтобы пробыть со мной, — не утаю:Нет, ни за что! Тебя уйти принужу.Тут — грех на грех — и выйдет всё наружу.

CCLXXXIII

Да ведь тебя, конечно бы, узналиВсе нимфы, видевшиеся с тобойВ тот день, — и прямо бы уж растерзали,Убили бы, узнав, кто ты такой.Поверили б они тебе едва ли,

Что не знаком из них ты ни одной;А я сказала б каждой встречной смело,Что в нашей схватке я, мол, одолела.

CCLXXXIV

Тем более, что всякого общеньяУж буду избегать по мере сил.И, юноша, не отвергай моленья:Ты невозвратного меня лишил, —Оставь меня. Нести мои томленьяДай мне одной. Мне свет не будет мил,Но буду жить — и душу успокою.О, сделай так, молю тебя с тоскою!»

CCLXXXV

Конечно, понял Африко прекрасноИз этих слов, что уж своим огнёмАмур пылать её заставил властно,

Но лёгкий стыд лишь ставит на своём.И, видя всё, как на ладони, ясно,Сказал себе: «Отсюда не уйдём,Пока с тобой ещё не потолкую,И запоёшь ты песенку другую».

CCLXXXVI

Потом он молвил ей среди лобзаний:«О сладостные, милые уста!О лик прекрасный, всех моих желанийЕдиная цветущая мечта!Ты — женщина, одна из всех созданий,Что в жизни мне, как божество, свята!Я, глядя на тебя, воскрес душою:Взяв лучшее, ты небрежешь тщетою!

CCLXXXVII

Но в силах ли, любя настолько страстно,

Перенести разлуку я с тобой?Один — я умираю повсечасно,С тобой — взнесён блаженною судьбойПревыше всех желаний полновластно!Но ведает Амур, какой тоскойТомится жизнь моя и дни, и ночи,Когда не светят ей вот эти очи!

CCLXXXVIII

Но, скажем — пусть я мог бы удалиться,Как ты велишь, — тогда снести ли мне,Что думой одинокою томитьсяОсуждена ты по моей вине?И нашей встрече уж не возвратиться!Так жизнь моя, несчастная вполне,Таким страданьем миг наполнит каждый,Что будет смерть моей единой жаждой.

CCLXXXIX