Фигурные скобки

Поправитель откашлялся в моей голове.

«Истинный Мухин, как ты понимаешь, не умер. Он временно принадлежит инонебытию…»

«Ино —: чему? — : чему принадлежит?»

«Инонебытию. Не путай с инобытием. Инонебытие отличается от инобытия, примерно как ты отличаешься от Мухина. Но ты меня перебил. Так вот, он будет принадлежать инонебытию в течение всего срока твоего закономерного мухинства. В урочный час Мухин подхватит твою эстафету, как ты в свое время подхватил, так сказать, эстафетную палочку Мухина —: единственно ради доходчивости обращаюсь к метафоре спорта. Полнотелость преемственности гарантируется, равно как и соблюдение принципа взаимопользования. Ваша очная встреча —: это нонсенс, она невозможна, спешу тебя успокоить. Если, конечно, не брать в расчет экзотические умоположения —:»

Я насторожился —:

«Это какие ж?»

«Ну вроде того, что вы вообще не расставались. Не думай об этом. Встречи не будет».

«Какова моя миссия?» (спросил я Поправителя).

«Быть Мухиным».

«И только? Меня не заставят кого-нибудь убивать?»

«Нет, Мухин не способен и муху убить» (он засмеялся своему каламбуру).

«Должен ли я составлять отчеты?»

«Отчетов захотел! —:.. Ничего себе! —:.. Сам напрашивается! Ты, бюрократ, выкини из головы эту дрянь! —:.. Понял? Тут не кино с пришельцами! —:.. Еще «приказы» скажи! — : «инструкции» скажи! — : «приказы из космоса»! — : (почему-то его развеселила мысль —: чья мысль? — : о «приказах из космоса»; он гулко засмеялся, но как-то не по-доброму, нехорошо). Скажи еще, что тебе голоса слышатся —:»

Я не понимал, испытывает ли он меня или просто придуривается.

«Но вы —: разве не голос?»

«Я —: голос?! Если я голос, дело скверное. Мои поздравления».

«Но —: у меня в голове —:»

Он поморщился —: я это физически почувствовал —: мышцами своего лица.

«Только без симуляций! Этого мы не любим! — : Нет, приятель, можешь не выкаблучиваться, ты здоров».

«Я и не сомневаюсь, что я здоров —: но как-то странно это слышать от вас —:.. Вы же не отрицаете свою —:.. реальность?»

«Хочешь мое личное мнение? Ну так слушай, дружище. Все эти ваши разговоры с чертями, с недотыкомками всякими, с черными там человеками, двойниками, посланцами, вестниками —:.. все эти мозговые игры —:.. такая литературщина, такая — я!.. Неужели ты думаешь, мы с тобой тех же пончиков ждем? —:.. Только больше не матюгаться! Ты понял?»

«Но —:.. это не я —:.. (я был изумлен) —: это ж —:.. только что —:» («вы» надо было добавить, но я прикусил язык —: Поправитель, оказывается, способен заговариваться! — : для меня это было открытием).

Вот и пончики —: это к чему?

Между тем он утверждал —:

«Мухин в отличие от тебя человек цельный; Мухин —: цел; он единица; Мухин —: не дробится на части! Если я говорю «быть Мухиным», я подразумеваю практически «быть собой». Нас интересует Мухин в целокупности и полноценности. Любая фиксация различий с твоей стороны будет рассматриваться, как твое —: ты понял чье? — : твое преступление. Я ясно выразился? Для нас тебя нет, есть только Мухин!»

«Да как же так! Есть я, это как раз Мухина нет!»

«Тянешь на себя одеяло (сказал Поправитель). Слишком зацикливаешься на себе. Кто ты такой?

Кто ты такой без Мухина? Разве ты не математический оператор? Разве ты не соответствие между элементами множества? Ты —: никто. Тебя без Мухина нет! Тебя нет, есть Мухин! Ты —: Мухин! Будь собой, Мухин! Не дури! Вслушайся в мои слова!»

«Константин! С кем ты там говоришь?»

«Это кто?» (встревожился Поправитель).

«Конь в пальто! (Он меня разозлил!) Моя жена. Жена Мухина!»

«А-а —:.. Мариночка —:.. тогда ладно, это ничего —:»

«Костя, почему ты выключил свет? Почему ты закрылся? Что ты там делаешь?»

«Ну и почему ты выключил свет? Почему ты закрылся? Что ты тут делаешь?» (издевательски обратился ко мне Поправитель, передразнивая жену).

Мне это не показалось смешным. Похоже, он сам понял, что перебарщивает —: решил меня успокоить —:

«Ерунда. Стандартная ситуация. У нас называется «медианой». Ты слышал когда-нибудь о медиане?»

«В треугольнике —:.. делит сторону пополам —:»

«Нет. Медиана понимается нами иначе. Медиана —: это когда мы с тобой беседуем, а кто-то третий, обычно женщина, подслушивает и делает неутешительные выводы. Стандартная ситуация, говорю. В литературе и кинематографе затерта до дыр, до неприличия, пончиками тут не отделаешься».

Опять о пончиках.

«Костя, открой, пожалуйста, мне надо в ванную».

«Врет (сказал Поправитель). Никуда ей не надо».

«Перестань бормотать! (закричала жена). Не пугай меня!»

«Ты разве бормочешь? (спросил Поправитель). Ты разве кого-то пугаешь?»

«Открой дверь, я не шучу!»

«Во-во, как по учебнику».

«Костя! Хочешь, чтобы дверь сломала, дождешься!»

«Какая энергия! (сказал Поправитель). Какой энтузиазм!»

Я не выдержал —:

«Нельзя ли без комментариев?»

Достал меня своими репликами. Что он себе позволяет? В чужом доме, в чужой голове!.. Я понимаю жену, она волнуется. Я бы сам волновался, если бы она, запершись в ванной, с кем-то там разговаривала. Я крикнул, как можно громче:

«Не переживай! Скоро освобожусь!»

Тишина воцарилась. И он, и она, и я вслушивались в тишину. Первым заговорил он —: