Фиктивный «Капитал»

Идем дальше. Капитализм вреден для людей не только в городе, но и в деревне. Ибо капиталистическое производство вызывает отток населения из деревни и тем самым «препятствует обмену веществ между человеком и землей, т. е. возвращению почве ее составных частей, использованных человеком в форме средств питания и одежды, т. е. нарушает вечное естественное условие постоянного плодородия почвы. Тем самым оно разрушает одновременно физическое здоровье городских рабочих и духовную жизнь сельских рабочих». Ну, это уже ясно: капиталистическое производство «нарушает» и «разрушает» все и вся вокруг себя…

А про что, собственно, эта высокоученая тирада? Предоставим читателю возможность самому поискать объяснений, почему (и каким образом) нарушение плодородия почвы вредит физическому здоровью только городских рабочих и духовной жизни — только сельских. Гораздо понятнее идея Маркса касательно «обмена веществ между человеком и землей».

Когда отток населения из деревни вызывало социалистическое производство, оно точно так же препятствовало «возвращению почве ее составных частей, использованных человеком в форме средств питания…» Поэтому партия посылала горожан «в колхоз». Исправно возвращали мы почве ее составные части, использованные нами в качестве средств питания, и тем повышали ее плодородие.

Своеобразное представление Маркса о навозоудобрении не только говорит об уровне его познаний в сельском хозяйстве, но и показывает его способность глубокомысленно рассуждать о вещах, пребывающих за пределами его широчайшей эрудиции. Хотя читателей «Капитала» уже более ста лет поражают его видимые познания в области машин и промышленной технологии, не стоит обольщаться и здесь. Заметим лучше, что «лошадиную силу» он считал силой лошади (с. 402), соответствующую единицу мощности — единицей силы (с. 426), а токарный станок представлялся ему «циклопической машиной» (сс. 216 и 397). Поэтому и пишет он: «лошадиных сил в паровых машинах 27 439», вместо: «общая мощность паровых машин 27 тыс. лошадиных сил», как написала бы старший экономист тетя Сара.

Теперь вспомним еще другое. Нас учили: «Простые моменты труда следующие: целесообразная деятельность, или самый труд, предмет труда и средства труда». Профессура повторяла из года в год, а нам следовало зарубить на носу и ответить на экзамене без запинки. Кто замечал, что в этом перечне чего-то не хватает? С меня-то спроса нет — я двойку получил на экзамене и на тройку пересдал с трудом. Лишь много лет спустя взялся я читать «Капитал» — захватывающее чтение было, доложу вам…

Короче, чего не хватает в перечне Маркса (и не хватало ему в жизни) есть организация труда. Это бесспорно. Всякому процессу труда присуща какая-то организация. Полнейшая неорганизованность (если можно такую вообразить) есть просто вырожденный уровень организации.

Ни в главах о разделении труда и кооперации, ни в главах о машинном производстве, ни где-либо еще — не ощущается того, чтобы понимал автор значение фактора организации труда. Предмета, с которого начинает свою книгу Адам Смит.

Еще один пример из нашей студенческой хрестоматии по «Капиталу»: функции денег согласно Марксу…

…По какой-то ассоциации, вспоминается то место у Борхеса, где он приводит классификацию животных из якобы китайской Энциклопедии Благодетельных Знаний. Там говорится: «животные делятся на: принадлежащих Императору, набальзамированных, прирученных, и прочих, отдельных собак, сосунков, бесчисленных, издали похожих на мух, только что разбивших кувшин, включенных в настоящую классификацию…» и еще есть в том же духе

[4].

…Итак, функции денег по Марксу. Их всего пять: средство платежа, средство обращения, мера стоимости, средство накопления и образования сокровищ, мировые деньги. Тоже чего-то не хватает, как с «простыми моментами труда»? А может, наоборот — что-то лишнее?

Каким образом деньги обращаются? Путем повсеместной цепи платежей. Покупки, инвестиции, налоги, оплата труда, оплата услуг — все происходит в виде платежей от кого-то кому-то. Говоря коротко, платеж есть элемент обращения. Из этих двух Марксовых функций денег одна включает другую как свой элемент (см. у Борхеса). Осталось четыре функции.