Философия настоящего

Во-вторых, лишь постольку, поскольку индивид действует не только в собственной перспективе, но и в перспективах других, особенно в общей перспективе группы, возникает общество и дела этого общества становятся объектами научного исследования. Ограниченность социальной организации обнаруживается в неспособности индивидов поместить себя в перспективы других, принять их точки зрения. Я не хочу здесь вдаваться в подробности, поскольку это общее место, но предположу, что здесь мы находим действительную организацию перспектив, и принцип ее вполне очевиден. Этот принцип заключается в том, что индивид входит в перспективы других в той мере, в какой он способен принять их установки, или занять их точки зрения.

Но хотя этот принцип и тривиален для социального поведения, его следствия будут очень серьезны, если принять объективность перспектив и признать, что эти перспективы образуются из других Я, обладающих разумом, и что здесь нет природы, которая может быть закрытой для разума. Социальная перспектива существует в опыте индивида в той мере, в какой он доступен пониманию, и именно его доступность понимания служит условием вхождения индивида в перспективы других, особенно группы. В поле любой социальной науки объективными данными являются те опыты индивидов, в которых они принимают установку сообщества, т. е. входят в перспективы других членов сообщества. Разумеется, социальный ученый может обобщать с точки зрения своего мира дискурса то, что в опытах другого сообщества остается безнадежно субъективным, подобно тому, как психолог может истолковывать то, что остается для индивида непостижимым чувством. Я говорю здесь не с точки зрения эпистемолога или метафизика. Я просто спрашиваю, что объективно для социального ученого, каков предмет его науки, и хотел бы отметить, что критически мыслящий ученый всего лишь замещает более узкие социальные перспективы других сообществ перспективой более высокоорганизованного и, как следствие, более универсального сообщества.

Было бы поучительно заметить, что никогда характер этой общей перспективы не менялся так быстро, как с момента обретения нами более полного контроля над техникой, с помощью которой индивидуальные перспективы становятся перспективой наиболее универсального сообщества — сообщества мыслящих людей, — а именно, над техникой экспериментального метода. Нас вводит в заблуждение та легкость, с который мы можем при помощи того, что можно назвать формулами преобразования, перевести опыт других сообществ в опыт нашего сообщества, придав окончательность перспективе собственного мышления; но достаточно взгляда на ошеломляющую быстроту, с которой сменяли друг друга разные истории, т. е. разные прошлые, и возникали новые физические миры, чтобы убедиться, что ни одно поколение еще не испытывало такой неуверенности относительно общей перспективы последующего. Еще никогда не было такой неясности относительно того, что представляют собой ценности, которые пытается определить экономика, каковы политические права и обязанности граждан, каковы для сообщества ценности дружбы, страсти, родительства, досуга, красоты, социальной солидарности в бесчисленных ее формах или те ценности, которые собраны под общей рубрикой связей человека с высшим сообществом или Богом. С другой стороны, никогда еще не было времени, когда люди могли так уверенно определять условия сохранения ценностей, какими бы они ни были. В терминах общих условий, благодаря формулам преобразования мы можем переходить от одной области ценностей к другой и тем самым приближаться к выяснению того, какая из ценностей ценнее, или, скорее, как каждую сохранить. Общая перспектива здесь — понятность, а понятность есть установление в терминах общих социальных условий.