Читаем Философская лирика. Собака из лужи лакает небо полностью

За свой недолгий век козёл с побоев сдох,

Спились все мужики и развалился столик,

Расстроился рояль, прошёл былой восторг,

И радует одно, что я не алкоголик.


Менял я адреса, но съехать на погост

Не довелось от будничных реалий.

Лишь сочетанье чёрно-белое полос

Вот всё, что сохранилось от рояля.


…Любимое со мной. Минувшего не жаль…

Жизнь предо мной свою раскрыла тайну

Дней лучших, понял я — случайный тот рояль

В кустах тех оказался неслучайно.


Костёр и лошади, рассвет

Костёр и лошади, рассвет,

Дорога длинная скитаний,

Сна будто и в помине нет -

Пора дерзаний и мечтаний.


Картошка корочкой хрустит,

Желаньем обжигает губы

И, может быть, соединит

Обветренные наши судьбы.


А утром снова разбрестись,

Презрев покой, уют и негу,

Жизнь обгоняя, вдаль нестись

До быстротечного ночлега.


Дни пролетают чередой,

Уж ночи кажутся длиннее…

И мы Кощеюшка с тобой,

Хоть и бессмертны, а стареем.


Что радует на склоне лет? -

Воспоминания, однако,

Костёр и лошади, рассвет,

И верная твоя собака.


Через прошлое щемящее нашей боли настоящее

Через горе, принуждение,

Через пьяное икание,

Голод, мор, нужду, лишения,

Через кнут и помыкание,

К лучшей жизни привыкание.


Оскорбленья, унижения,

Причитания, неверие,

Наказанье, преступление,

Казнокрадство, службы рвение –

Богоносная империя.


Прилепиться сердцем не к чему –

Не юродивый, так ряженый,

Не боярство, так неметчина…

Византия и варяжество –

На Руси святое княжество.


Что ни делается — к лучшему…

Во всё горло моложавые

Гордые сыны рекрутчины

И во имя, и за здравие

Тянут гимн самодержавию.


На жаре ребёнка бросили…

Не родители — обидчики.

Азиатчины раскосые

Глазки на невинном личике

Малолетнего опричника.


С детства не в лапту, а в ножечки…

Матери одной не справиться…

И не в землю, а под ложечку

Метит ножичком заточенным

Ангел с рылом скособоченным…


В казематах ли, хоромах ли

Жизнь прожить — тоской промаяться,

Поле перемерить в хромовых

Скороходах, а состариться –

В монастырь уйти и каяться.


Через времечко запойное

Трезвых мыслей не щадящее,

Пение заупокойное,

Через прошлое щемящее

Нашей боли настоящее.

1985

Гражданские. О России

Не великой быть Россия не может

Здесь большак уходит в небо полого,

Сёла весями с того так зовутся.

О Руси стихов написано много,

Про её просторы песни поются.


Косяками, точно струны на гуслях,

Пролетают птицы трассой воздушной.

Это ангелы, как белые гуси,

Прилетают её песни послушать


И доносят до Всевышнего вести,

Что творится на российском подворье.

То, о чём внизу слагаются песни,

Чутким ухом слышит сам Чудотворец.


Зорким взглядом Он страну примечает

И печётся за Россию тревожно.

И поэтому совсем неслучайно

Не великой быть Россия не может.


Жива Россия памятью нетленною

Врагами в своей вере не согбенная,

Ослабленная собственными дрязгами,

Жива Россия памятью нетленною

О тех, кому по гроб за жизнь обязана.


Среди соседей с мордой перекошенной

Во всю свою историю вчерашнюю

Гнать за порог взашей гостей непрошенных

Досталось доля люду бесшабашному.


В бескрайности своей под звёздным крошевом

Достоинство и честь свою обрящему

Без памяти о достиженьях прошлого

Не праздновать успехи настоящего.


Всё, что ни делает Господь — всё к лучшему.

На подвигах людских смысл жизни зиждется.

Где основанье зданья не разрушено,

Там будущность России ясно видится.


Отцов и дедов поросль безбородая

Сегодня завершит, что Богом велено.

И к Вечному огню тропа народная

Не зарастёт в веках травой забвения.


О чём поёт русский

О чём поёт чукча, чему чукча рад -

Какой изумительный в тундре закат,

О том, как вчера на охоту ходил,

Какую огромную нерпу убил,

Какой в его чуме уют и покой,

Какой чукча сильный и умный какой.


О чём поёт русский, когда не блажит -

О вороне чёрном, что в небе кружит,

Журавлюшке в небе, синице в руках,

О матушке Волге и о бурлаках,

Что тянут-потянут под песенный вой

О вечной дубинушке над головой.


В небе призраки резвились

"Я буду воспевать всем существом в поэте шестую часть земли с названьем кратким «Русь»" (Сергей Есенин)


В небе призраки резвились,

Налетели издали,

Всем шалманом опустились

На шестую часть земли.


По дорогам тройки мчатся,

Скачут призраки, резвятся,

Паровозик без затей

Тянут с запасных путей.


Часть шестая изогнулась,

Бьют ей призраки под дых.

Чем же им не приглянулись

Остальные пять шестых?


Где еще так тройки мчатся?

Скачут призраки, резвятся,

Оседлали паровоз

И целуются взасос.


А чего им не резвиться,

Если лапотный мужик

На горшок готов молиться,

Заложив за воротник.


По дорогам тройки мчатся,

Скачут призраки резвятся,

Оседлали паровоз,

И столкнули под откос.

1993


Россия, Римская волчица

В стремлении неистребимом,

Как объяснить Россия-мать,

Твои народы-побратимы

Идут друг друга убивать?


Да что народы, мать-Рассея?

Брат брату метится в висок.

Стравить их было потруднее

Чем просто Запад и Восток.


Россия, Римская волчица,

Всех кормишь испокон веков.

Кровь Каина-братоубийцы

Сочится из твоих сосков


Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература