Флагман владивостокских крейсеров

– Благодарю вас, ваше величество! Простите, но такая просьба действительно есть. Помните, в тех телеграммах, что я вам отсылал из Шанхая, были указаны даты гибели «Енисея» и «Боярина»? – Вадик вытащил из внутреннего кармана запечатанный сургучом конверт.

– Да, что-то там было про это. И еще что-то не совсем понятное, про охоту на зайцев… Хм… У вас еще одно послание?

– В некотором роде, государь… А можно ли сейчас попросить найти те телеграммы?

– Прямо сейчас? Боюсь, что нет, Михаил Лаврентьевич. Да и зачем это? – чуть заметно улыбнулся Николай.

По сдержанным улыбкам окружающих и короткому смешку Нилова Вадим понял, что, по-видимому, допустил некую бестактность. Да и в самом деле, откуда ему было знать, что император всероссийский не имел ни личного секретаря, ни референта, а с корреспонденцией и другими деловыми бумагами всегда работал сам

? И он, лекарь Банщиков, только что ничтоже сумляшеся попытался отдать распоряжение самому царю… Но тушеваться и комкать беседу было совершенно немыслимо, и Вадик продолжал напирать:

– Вы случайно не обратили внимания, государь, что о гибели «Боярина» я вам написал если не до того, как он погиб, то уж точно до того, как информация о его гибели могла дойти до Шанхая?

– Нет… Но позвольте, ведь если… То как же тогда вы узнали? – озадаченно протянул самодержец всея Руси. – И разве такое вообще возможно?

– Я обязательно вам объясню, почему это стало возможным, ваше величество. Чуть позже. Но сначала, если позволите, про зайцев…

– Да, конечно… Будьте добры.

– Вот в этом конверте содержится некий короткий текст, который был написан мной еще на «Варяге». Конверт запечатан корабельной печатью, а сверху еще и консулом в Шанхае. Поэтому очевидно, что он не открывался с двадцать восьмого января… Понимаю, что обращаться к вам с такой просьбой с моей стороны не совсем деликатно, но… Пожалуйста, государь, сегодня вечером, будьте любезны, найдите несколько минут и сравните то, что там написано, с вашими личными дневниковыми записями за то же число. И еще за первое февраля. Если вам это покажется интересным, то я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы. Если они у вас возникнут, конечно.

– Обещаем вам это, любезный Михаил Лаврентьевич… Мы, конечно, здорово утомили вас ожиданием сегодня, да еще и с дороги. Но что поделаешь, очень много дел навалилось. Кстати, а где вы планируете остановиться?

– У Ушакова, ваше величество.

Отшутившись у подъезда от не менее императора заинтригованного Гейдена, Вадик к ночи добрался наконец до своего номера, ванны и ждущей его постели. Господи, какое же это было блаженство: просто ни о чем не думать и зарыться в подушки после всей этой громадной психологической нагрузки! Просто заснуть в уверенности, что все идет правильно, что, как только он все прочтет… А ведь, наверно, уже прочел…

* * *

Вторая встреча с самодержцем состоялась на следующий день, и судя по тому, что посыльный из Зимнего прибыл уже в десять утра, а в приемной на этот раз долго ждать не пришлось, расчет оказался верным. Кроме императора на доктора с «Варяга» в этот раз пришли посмотреть барон Фредерикс и еще два офицера в полковничьих чинах, которых Вадим не знал, но о роде их обязанностей догадался сразу.

В этот раз царь принял Вадима в своем рабочем кабинете – длинной зале, выполненной в псевдоазиатском стиле, где кроме камина, углового дивана, нескольких кресел и рабочего стола, в многочисленных шкафчиках хранились сувениры, привезенные им из большого восточного путешествия на «Памяти Азова».

После взаимных приветствий, предваряя первый нетерпеливый вопрос, который уже был готов сорваться с губ Николая, Банщиков неожиданно обратился к царю с решительной просьбой удалить из кабинета всех. И когда, после краткого раздумья, последнее было выполнено заинтригованным и выглядевшим чуть-чуть растерянным монархом, Вадик, упав на колено, выдал заранее заготовленную фразу:

– Разрешите поздравить ваше величество с долгожданным наследником!

Опешивший Николай потянулся было левой рукой к звонку, но на полпути замер как вкопанный.

– А с чего вы взяли, что…

– Ваше величество, то недомогание, что мучило государыню императрицу в последние несколько недель, вызвано началом беремености. Она вам разве еще не сообщила?

– Нет… Но позвольте, если даже нам ничего подобного не известно, то откуда вам? На Дальнем Востоке? И с дневниками? Ведь слово в слово! Но это решительно невозможно… Вы иллюзионист или… провидец, Михаил Лаврентьевич? Ведь это же чудеса какие-то.

– Никаких чудес или фокусов. Все куда прозаичней. Но и много серьезнее. Видите ли, Николай Александрович…

Царь, осознав, что вместо «величества» или «государя» его назвали просто по имени-отчеству, даже приоткрыл от изумления рот…