Флейта для чемпиона

— А у тебя папа знаменитый реставратор или… так себе? продолжала откровенно тянуть свою разговорную нить Стеллка.

— Должен вас разочаровать, — ответил Ларионов, — у нас дома уравнение с пятью неизвестными! Бабушка, мама, папа, сестра и я все неизвестные, — и добавил: — Пока неизвестные…

Затем Веня не без интереса обвёл взглядом ладную фигуру Стеллки. Из Стеллкиной холщовой сумки, похожей на лошадиную торбу с овсом, торчала рукоятка теннисной ракетки.

— Одни ходят на лыжах, а другие с лыжами, — сказал Вениамин насмешливо. — Это что, модно, чтобы из сумки торчало это… — Вениамин покосился на ракетку и, не дождавшись ответа, сказал: — А насчёт дружбы со звёздами, по-моему, надо, чтобы звёзды считали за честь быть знакомыми с тобой!.. Вот так!..

Всё это Стеллка пропустила как-то так, мимо ушей, просто ей почему-то не хотелось отходить от этого ничем не знаменитого парня.

— Ладно, — сказала Стеллка Вениамину, — делаю тебе исключение в кредит, авансом, может, станешь когда-нибудь знаменитым, тогда позвонишь, — и протянула ему с этими словами клочок бумаги.

— Прославлюсь — сама позвонишь, — сказал Ларионов и не взял протянутую ему записку с номером телефона.

Стеллкина рука повисла в воздухе. Красивая рука девчонки, рука пустельги и бездельницы с незаслуженно красивыми (и это заметил Ларионов!) длинными пальцами.

Тем временем на дворе события развивались и раскручивались со скоростью и головокружением центрифуги. Во двор быстро вошли Масюков и Босс. Завидев Ларионова, они сразу направились к нему.

— А вы пригласите домой и там уговорите, — советовал Боссу по пути Вадим. — Он здесь стесняется. Знаете, кругом все свои… Биотоки не те…

— А девчонки с ним пойдут? — заинтересовался Босс.

— Девочки не с ним, а за ним все пойдут в огонь и в воду. В него все влюблены…

— Всё это зря, — потускнел Босс. — Мне надо, чтоб одна и за мной пошла бы…

Они подошли к Ларионову, и Босс нетерпеливо спросил:

— Ну как, подумал?

— Подумал, — сказал Вениамин.

— И решил? — спросил Босс.

— Ещё надо подумать, — сказал Вениамин.

— Ты так всю жизнь продумаешь. Ты прыгаешь. Твоё дело прыгать, а думать за тебя будут другие. Я буду за тебя думать. Ты только за меня держись, как за мамину ручку.

— А он действительно стоящий прыгун?

— Которого тебе надо перепрыгнуть? — переспросил Босс. — Самый перспективный прыгун в Москве, — со знанием дела сказал Босс.

— Самый перспективный прыгун в Москве? Интересно бы встретиться! — заявил Вениамин.

— Ну, самый перспективный после тебя, и только ты можешь его перепрыгнуть, — засмеялся Босс.

— Стоит подумать, — повторил Ларионов.

Таня, не выдержав, громко сказала в микрофон:

— В перерывах между матчами они через своих поверенных эдиков отзывают талантливых игроков в сторонку, шёпотом сулят им всякие «дефицитные блага», намекают о приятных перспективах, и, если надо, мелькнут слова их светлого будущего: квартира, машина…

— Ты уйдёшь со своей бандурой!.. — вскинулась Елена. — Тут все с таким трудом закарозивают Ларионова, а она нам его всё время раскарозивает.

— Цену себе набиваешь?.. — тихо сказал Вениамину Босс. — Могу заплатить, станешь чемпионом — отдашь.

— Ну что ты, я же любитель, а не профессионал, — отнекивался Вениамин.

— Понимаешь, надо одного чемпиона среди юношей перепрыгнуть, только ты сможешь!.. — уговаривал Босс. — Главное, у тебя все в порядке и с тренером будет, можешь уже собирать вещи и переходить. Слушай, а ты что сегодня после всего этого делаешь?

— Делаю что-то, — уклончиво ответил Ларионов.

— Давай соберёмся у меня, — предложил Босс. — Будет много толчковых людей!.. Ты думаешь, что только нога бывает толчковая? Смоктуновский будет, Харламов, Турищева. Дни рождений отпразднуем.

— А они что, в один день все родились? — спросил Вениамин.

— Да я не об этом, я о тебе. Тебя и в «Советском спорте» сняли, и в документальном кино снимают, и на Мосфильм приглашают сниматься. И у нас с тобой дружба намечается. Тысяча поводов, и всю эту тысячу надо обмыть. Надо или не надо?

— Раз надо так надо. А друзей можно пригласить? — задумчиво сказал Вениамин.

— Не только друзей, но и друзих, — улыбнулся Босс.

Они потрясли друг другу руки.

— Собери наших, — сказал Вениамин Гусю. — Мы сегодня приглашены в гости. Будут Элизабетка Тейлор и Бриджитка Бардо.

Гусь лихо сдвинул на лоб джинсовое кепи:

— Личная охрана президента. Всех оповещу. Тачка «Жигули» ждет у проходных ворот. Все, все в машину! А то эти Гуляева и Фокина…

— Договорились! — прервал его Босс.

Татьяна вновь заговорила в микрофон:

— Неизвестно, что труднее в спорте — побеждать или уметь достойно проигрывать, наслаждаться славой или быть все требовательней к себе, оставляя в стороне бури восторгов. Испытание славой — одно из самых тяжких. Кто его сумеет пройти — честь ему!

— Ну и дворик! — огляделся Босс по сторонам.

— А… а… там будет… эта? — шёпотом спросил у Гуся Вениамин.

— Кто эта?

— Ну, как её… — кивнул на Стеллку Ларионов.

— Ты что, это же девочка Босса, — прошипел Гусь.

Татьяна обернулась к Гуляевой. Та уже о чём-то совещалась с Фокиной за соседней «статуей».