Флешбэк мечты

Я ничего не могла с собой поделать и постоянно думала про прошлое и про Джейми. Однако неделя выдалась такая сумасшедшая, что мне некогда было размышлять, что у меня теперь вместо Карена другой парень. Или я просто себе это внушала. В глубине души я знала… что жду, когда он меня разыщет. И не из-за каких-то там средневековых представлений о рыцарственности, просто потому, что самой мне было страшно его искать. А вдруг, вернувшись в 2023 год, он понял, что я ему совсем не нужна? Случился всплеск эмоций в стрессовой ситуации – и сошел на нет. Вот я и бегала от этой мысли, что оказалось не так уж сложно в суете перед балом.

– Только никаких дурацких поз, – сказала я решительно, когда мы с Вэл встали перед тропическими зарослями в фотозоне. Тема бала в этом году – «Добро пожаловать в джунгли». Опять, представляете? Тема была написана зелеными неоновыми лампочками на заднике и обрамлена листьями. То, что нужно для инсты[4].

Мы с Вэл стали корчить смешные и дурацкие рожи, фотограф щелкал аппаратом. Потом мы просмотрели фотки на его айпаде, выбрали понравившиеся. Какая роскошь – цифровая эпоха.

– Платье у тебя прямо отпад, – сказали Вэл, указывая на меня на экране. Я согласилась. Платье было ярко-розовое, тюлевое, ниже – блестящие черные ботинки на платформе. Волосы зачесаны назад, короткие, гладкие.

– Как у Линды Евангелисты, – одобрила мама.

Мы с ней на прошлой неделе перемерили около миллиона платьев, потому что пересечение по диаграмме Венна между моим и маминым вкусом составляло почти ничего. Но, увидев это платье, обе тут же поняли: вот оно. Главное – винтаж, но винтаж изысканный, так что мама это пережила.

Мы возвращались на танцпол, и тут я заметила, что в спортзал входит Карен – неспешным шагом, очень раскованно. На нем был тесный костюм в стиле ранних «битлов», на шее, разумеется, висел фотоаппарат. Поглядев на Карена без фильтра «это мой парень», я вдруг поняла, сколько в нем стеснения, неуверенности в себе, – то, что я всегда считала смелостью, на деле было бравадой. В миллиардный раз за эту неделю я почувствовала облегчение из-за того, что больше не надо гасить мелкие раздражения по его поводу. Жизни наши теперь никак не связаны, можно вообще не раздражаться. Ни он, ни я не выглядели расстроенными. До такой степени, что я подумала: похоже, внутреннее решение расстаться мы оба приняли задолго до того, как я его осуществила. Мне кажется, то, что мы «в отношениях», было для нас важнее, чем то, что мы вместе. Мы доброжелательно помахали друг другу, а потом мы с Вэл присоединились к танцующим.

Скоро поставили новую композицию – я не верила своим ушам. Insane in the Brain. Я начала расклеиваться, Вэл бросили на меня странный взгляд.

– Отличная песня! – проорала я.

– А то! – проорали они в ответ.

Платье изумительно колыхалось в танце. Кружась, я вдруг почувствовала, что меня похлопали по плечу. Обернулась.

– Привет, мам! – крикнула я.

Даже во взрослом праздничном наряде – безупречно подогнанное лавандовое платье с запахом и серебристые туфельки – мама стала похожей на вредного подростка, когда скривилась, решив, что я слишком громко ору.

– Саманта!

У стола с напитками стояло несколько взрослых, все принаряженные и с лентами через одно плечо, как и мама: на лентах значились разные годы. Бывших королей и королев пригласили в этом году на бал – праздновалось столетие основания нашей школы.

Я посмотрела на мамину блестящую перевязь с цифрой 1995. Обалдеть.

– А папа с Джулианом пришли?

Джулиан приехал домой, чтобы повидаться с хальмони.

Мама кивнула.

– Да, прячутся где-то в углу. Папа едва не сбежал. Для него это настоящий кошмар.

Папа, в отличие от мамы, терпеть не мог свою старшую школу и был там настоящим отщепенцем. У него, видимо, была металлическая фаза.

– Нервничаешь? – спросила мама, оттаскивая меня от колонки, чтобы не орать.

Я подумала. В сравнении с маминым балом этот – сущая ерунда. Там ставка – вся жизнь, здесь – круглый ноль. Но увидев, как натянуты мамины нервы, я поняла, что мне тоже не все равно. Хорошо бы победить – мама обрадуется. Хотя – теперь я это знала – она ничего от меня не требует, а ее личные закидоны – всего лишь ее личные закидоны.

– Ну, немного… – ответила я честно. – Просто… пара недель тяжелых выдались.

Мама кивнула:

– Верно. Из-за хальмони.

Я в ответ только улыбнулась. Да, ты права.

– А, вон они! – Мама через весь зал замахала папе и Джулиану.

Они подошли ближе, оба в костюмах, в которых им было страшно неловко: папа бился со своими отщепенскими демонами, Джулиан, как всегда, страдал, что он на людях. Я ухватила его за руку.

– Спасибо, что пришел, отлично выглядишь. – Очень многие девчонки поглядывали на моего классного-прекрасного брата-студента.

Он пожал плечами:

– Мама сказала, что нельзя не прийти.

Мама вздохнула:

– Я тебя не заставляла. Но здорово, что мы все пришли поддержать Саманту.

– Да-да, конечно, – поспешно согласился папа.

Я знала, что мама употребила свою власть, и все равно радовалась.