Флоренский. Нельзя жить без Бога!

Вновь браться за что-то грандиозное, тем более в возрасте, когда нужны не частные исследования, а глобальные обобщения, не было сил. Всё на Соловках казалось чужим, гнетущим. Рождённый в день памяти святителя Филиппа, митрополита Московского и всея Руси, Флоренский даже не утешался тем, что оказался в месте начала его духовного подвига, там, где прежде была Филиппова пустынь. Специалист по храмовому искусству и церковной археологии, он долго не посещал Соловецкий кремль и соборы, долго подступался к соловецким летописям. С детства жившее во Флоренском бессознательное равнодушие к Соловецкому монастырю, когда не хотелось о нём ничего ни читать, ни смотреть, теперь только усилилось. Понимая историческую значимость этого места, отец Павел всё же признавался сам себе, что здесь «ничуть не чувствует поэзии древности», что душа его «почти глуха к этой красоте». Но причина такого неприятия не в остывшей вере, а в новой тревоге за семью, в тоске по загубленному делу, в скорби за свою эпоху, что предстала теперь перед ним поруганным монастырём, где вековая молитвенная уединённость вытеснена лагерной юдолью.

Оттого безрадостным на острове виделось всё: не только монастырь, но и природа, погода, люди. Небо — «унылое», «болезненное». Белое море — «грязно-серое». День не день, ночь не ночь, постоянные сумерки, будто только начался первый день творения, и тьма ещё не отделилась от света. Всё в пейзаже случайно, «словно находишься в засоренной комнате». Так же случайны все человеческие отношения, все соприкосновения с людьми.

Если и попадаются люди интересные, то это «бывшие интересные», интересные своим прошлым, прежней жизнью, а теперь поблёкшие, безликие, «даже не верится, что это те самые люди, которые могли бы быть значительными». Соловки уравнивают всех, сводят интересы каждого к одному: к дневной трудовой выработке, потому что от неё зависит паёк. Остров точно отрезан от всего мира, особенно зимой, когда прекращается навигация. Все впадают в спячку, всё становится ещё более пустым, безмолвным: досаждающего шума хватает, но «не слышишь внутреннего звучания природы, не воспринимаешь внутреннего слова людей». Всё призрачно, как во сне. Порой грезится, что ничего этого нет: сейчас ты завернёшь за кремль и окажешься в Посаде, на вокзале, поспешишь домой, а придуманный остров, окликнув сигнальным колоколом, растворится в тумане.

Если на Дальнем Востоке жизнь Флоренского как бы собралась в линзу, то на Соловках закольцевалась. С горькой иронией скажет он, что здесь воплотились заветные мечты детства, юности и зрелости. Хотел жить на берегу моря, на острове, наблюдать приливы и отливы — вот тебе море, только не южное и остров не тропический. Порывался уйти в монастырь — и вот тебе монастырь, правда, без братии и игумена. Желал жить рядом с лабораторией — и вот буквально за стеной барака химическая лаборатория. Всё сбылось, но настолько запоздало и в таком искажённом виде, что «не узнаёшь своего желания» и не знаешь, куда спрятаться от такого воплощения.

Постепенно подобное восприятие сгладится. И природа с её северным сиянием и белыми ночами станет завораживать, и разорённые храмы повлекут своей молитвенной древностью утомлённую душу, и люди в уникальности судеб откроются не «бывшими», а настоящими: «Какие человеческие документы, какие приключения, какое разнообразие лиц!»

Сохранить «душевное равновесие и ясность» вновь помогла работа. С ноября 1934 года отец Павел трудился над добычей йода и водорослей. Хоть он и не стремился включаться в новые исследования, Флоренский не был бы Флоренским, если бы не «поставил дело живо», не усовершенствовал производство. В условиях «безлитературья», отрыва от современного научного процесса, не имея необходимого оборудования, как в «Таинственном острове» Жюля Верна, соловецкие кулибины под руководством Флоренского в считаные месяцы увеличили производство йода на сотни процентов. И вновь патенты и рацпредложения, возможность помочь семье солидной премией. Такие успехи улучшили условия жизни и позволили больше, чем прежде, отсылать на материк писем.

Водоросли рождают целый каскад идей и промышленных разработок. Флоренский планирует написать книгу по водорослеведению. Из водорослевых продуктов на Соловках начинают добывать клей, краску, бумагу. Освоена желатизация водорослевых продуктов: активно производят агар-агар, используемый для приготовления мармелада, при этом он гораздо дешевле и качественнее американских и японских аналогов.