Фрай Уэнсли – на службе тайного министерства

Свободный зверь посеменил к ближайшему трактиру с проржавевшей вывеской — «Счастливая подкова». Даже в Дарквудсе постоялый двор был цивилизованней этого сарая. Лондон не настолько прекрасен. Внутри велись довольно громкие разговоры, к подъезду паба невозможно было протолкнуться из-за обилия экипажей. Оказывается, это местное сборище кучеров и теперь они отдыхают после трудного дня. А ведь Фрай может услышать полезные для себя известия, извозчики много чего знают, и любое событие, вроде вырвавшегося на волю лютого зверя, не пройдет мимо их ушей. Оборотень осторожно подобрался к приоткрытым ставням, чтобы обычные люди его не заметили и начал прислушиваться.

Они много шутили, употребляя острые словечки и не стесняясь местных женщин, а те не брезговали обласкать потных, уставших мужчин. И одеты эти женщины были не совсем прилично, а некоторые очень даже неприлично, волк честно прикрыл один глаз, заметив в углу уединившуюся парочку, и снова вспомнил прежнюю ночь и если бы мог, покраснел до кончиков ушей-локаторов.

Один из извозчиков, запивая свое красноречие кислым элем и чертыхаясь на всех барышей, что заламывают за это пойло приличные деньги, вдруг очень громко произнес, чтобы его изрядно опьяневший товарищ не пропустил важное сообщение:

— Ты представляешь, Дик. У нас в городе волки завелись. Видали тут одного серого, что драпал от здания чинной судоходной компании. Говорили мне торки Миколас Броу и его женушка, что та компания занимается непонятно чем и судов не держит. Так я теперь понял, что эти бюрократы отлавливают животных, да содержат их в клетках. Я-то знаю, что Миколас прекрасно осведомлен обо всех приличных судоходных компаниях, а об этой конторе не слыхал вообще. А они-то в столице находятся и пару барж подле них ржавых причалено. А теперь эта зверюга на свободе, ее пытались ловить, но слабо, слабо. У них там какое-то собрание было в Уайтсе, и откуда у этих деньжища такие, вот я работаю от зори до зори и больше фартинга в день не имею, а сколько уходит на содержание лошадей. Бронскон вчера на ногу припал, а Бернадетт подслеповата стала, еле-еле ногами волочит.

— Ллойс, ты ее такою купил, чего жалуешься. Ты мне сам говорил, старушку для старушек покупал, чтоб занозливые дамочки на тебя не жаловались. А волк, волк это опасно, теперь будет шугать одиноких перехожих, хотя нам от того выгода — раскошелятся наконец на кэбы, вместо прогулок…

Они еще о чем-то поговорили, а Фрай внимательно прислушивался, по всей вероятности он — сбежавший волк, учинивший переполох. Верны были его догадки, и что теперь делать, куда податься опасному зверю и неизвестно, когда его превращение пройдет, обычно они под утро перевоплощаются, но если он человеком станет, то не окажется ли без одежды? Нужно все обстоятельно продумать, а значит, возвращаться домой, только его там ждать будут, в этом пастор даже не сомневался. А он, с его-то удачей, не привык к новой ипостаси и может запросто выдать себя, да еще в модном квартале, где нет злачных переулков.

И как прикажете звать на помощь, если его речь ему не поддается. Был бы дядя, был бы тут белый колдун. И почему его рассудок затмили всякие подозрительные дамочки, заставив поссориться с Фрейлин. Он тогда довольно жестоко с ней обошелся, ибо не ощущал ничего, кроме отвращения. А сейчас его истинные чувства, не прикрытые пеленой гипноза, проявились, и волк очень сожалеет. Странно, что вся правда того подозрительного разговора вспомнилась только сейчас, может его дар так проявился или дракон помог. Волк Фрай вздохнул, по-человечески. Хм, он совершенно не ощущает звериной люты, только сожаление. Может пастор не оборотень, а перевертыш и сейчас заставит себя вернуться в прежнее тело и никогда больше не станет меняться. Вот только как себя заставить и некому подсказать эту истину жизни. Эх, нет дяди, нет…

Фрай разумно решил юркнуть в темный уголок, когда подвыпившие возницы выходили из местной харчевни, разминая свои уставшие суставы. Завтра они снова будут возить людей, выглядеть мало-мальски приличными и неразговорчивыми. Но после тяжелого трудового дня, грех не расслабиться и вволю выругаться. Волка никто не заприметил, и он умудрился незамечено пробраться в приоткрытый кэб, перед тем, как его заперли. Даже в шкуре зверя, обладая человеческим разумом, пастор не знал, куда занесла его нелегкая. А ночью он обязательно выберется, несомненно, у каждого наемного извозчика есть владелец экипажа и лошади, и бедную скотину отведут в конюшню и будет это в городе, в Ист-Энде, где находятся конторы по починке и производству экипажей, а также частная компания по перевозке пассажиров. Десять миль от города, по ухабистым, промокшим дорогам, и этот путь возница согласен проделать, чтобы выпить подешевле и пощупать местную разносчицу, не опасаясь облавы городской полиции, которая в последнее время блюдет порядок на дорогах и в пабах. Даже в дешевые кабаки не брезгуют заходить и устраивают там настоящий смотр «на вшивость».