Читаем Франсуа Вийон полностью

Франсуа Вийон

Вийон завещал ему трех охотничьих собак, в насмешку, без сомнения, ибо Монтиньи не имел средств для охоты. Он шесть раз сидел в тюрьмах. Официальное мнение не склонялось в пользу писца, о котором было известно прежде всего, что он один из крапилыциков костей и один из самых ловких во всем королевстве взломщиков сундуков. Епископ Парижа отправился за ним в Шатле, где Ренье сидел отдельно от людей светских, не для того, чтобы его миловать, а для того, чтобы казнить. На этот раз - а было лето 1457 года королевский прокурор отказался выпустить мошенника. Писец он или нет - все равно: груз его преступлений слишком тяжел, чтобы его могли еще раз оправдать. Украв потир в ризнице Сент-Жан-ан-Грев, он лишний раз подтвердил свою виновность, а епископ уже устал от него.

Семья Ренье обзаводится прошениями о помиловании виновного. Суд, отметив, что еще никогда перечень столь тяжких преступлений не представляли королю, объявляет эти письма недействительными. Приговор суда утвержден.

Ренье Монтиньи отказывают даже в праве, которое имел всякий человек благородного происхождения, а именно - чтобы ему отсекли голову. Но раз он всего-навсего писец, он не благороден! И вот скандал: он повешен как обыкновенный мошенник.

В это же время у многих на устах было имя Франсуа де Монкорбье по прозвищу Вийон; Вийон осознает, как низко он пал, но упрямо стоит на своем. Впоследствии в одной из баллад, которую он напишет на воровском жаргоне, мы увидим в качестве примеров печального конца избранного им пути преступлений тех же самых людей, которые затащили Вийона на этот путь и во многих отношениях превзошли его, - это Ренье де Монтиньи, Колен де Кайо - сын слесаря, так бойко орудовавший в Наваррском коллеже. Колен "Лекайе", "L'Ecailler" 1 - игра слов тут прозрачна - надеялся, что он выкарабкался, заговорив под пыткой. Но он не смог "снять шелуху", то есть провести правосудие. Дело кончилось тем, что палач отрубил ему голову.

1 "Ecailler" - буквально: "снимать шелуху" (франц.).

Ребятам, рыщущим в Рюэле,

Даю совет: умерьте пыл,

Пока туда не загремели,

Где Лекайе Колен гостил.

Добро б на дыбу вздернут был

Нет, раскололся перед нею,

Но луковку не облупил,

Палач сломал бедняге шею.

Напяльте поновей одежу

И в храм чешите прямиком,

А шляться в Монпипо негоже,

Чтоб не попасть в Казенный дом,

С которым Монтиньи знаком;

Там солоно пришлось злодею:

Как ни вертелся он волчком,

Палач сломал бедняге шею 1.

1 Перевод Ю. Стефанова.

Вийон скитается по стране, и его язык - это язык шайки, которая орудовала во Франции в эти послевоенные годы. Однако жаргон Вийона, этот "веселый жаргон" воров, - словесная игра, где поэт блистателен, и ничего другого тут нет.

Существует три языка Вийона. Язык "Малого завещания", "Большого завещания" и баллад: это словарь магистра литературы и искусств, который читает "Роман о Розе" и который пишет одинаково хорошо как для принцев, так и для судей. Язык баллад - жаргонный, это язык, заимствованный у случайного бродяги, выросшего не в этой "среде", как будет принято потом говорить; и поэт развлекается, смакуя слова с привкусом новизны. Повседневного языка Вийона мы не знаем, это язык Латинского квартала в пору, когда он перестает говорить на латыни. Но арго отсутствует в "Завещании", так же как и в последних стихотворениях.

В течение этих пяти лет, когда, разыскиваемый за кражу, Вийон стал еще более своим в воровской среде, голова у него оставалась холодной. Точно так же как он фиксирует каждую ступень своего падения и всякий раз предупреждает об опасности своих дружков, он контролирует свою лексику и не смешивает жанров. Вор с ворами, он благороден с благородными. Арго не является его языком, это просто новая гамма в арсенале выразительных средств. Таким образом, одна и та же мораль находит свое выражение и в воровском жаргоне баллады-обращения к убийцам-кокийярам, и в литературном языке северной Франции баллады "Добрый урок пропащим ребятам", своеобразного "утешения" из "Большого завещания".

Красавцы, не теряйте самой

Прекрасной розы с ваших шляп!

Сомнет ее судья гнусавый,

Останется вам конопля;

В Рюэле холодна земля,

И в Монпипо грязь по колено,

И всюду вервие смолят

Для вас, как для Кайо Колэна.

Играют там не в дурака,

Там ставят жизнь и душу тоже,

Честь проигравшим высока

И смерть тяжка, - помилуй Боже!