«Французы полезные и вредные». Надзор за иностранцами в России при Николае I

На том дело могло и прекратиться, поскольку князь Сергей Иванович Гагарин (1777–1862) выписал для обучения своего сына Ивана (1814–1882) и дочери Марии (1815–1902) в самом деле весьма достойного француза: Гюстав-Эфранор Марен-Дарбель (1802–1878), архивист-палеограф, учившийся в Париже в только что открытой Школе хартий, был человек образованный, здравомыслящий и благонамеренный. Он не писал на родину писем-памфлетов, не распускал язык в разговорах со случайными собеседниками и вторично привлек внимание III Отделения не по своей вине, а потому что во Франции у него была чересчур ревнивая и суетливая матушка. Она 29 апреля 1830 года написала сыну письмо, выписка из которого, сделанная на московском почтамте, была отослана в III Отделение. Г-жу Марен-Дарбель взволновало известие о связи с сына с проживающей в Москве французской актрисой мадемуазель Гортензией-Фелисите. Она сравнила ее с известной авантюристской Идой Сент-Эльм (1778–1845), выпустившей в 1827 году книгу «Записки современницы». Ида «шпионила и в пользу Республики, и в пользу Империи»; точно так же, предполагает г-жа Марен-Дарбель, мадемуазель Фелисите может шпионить одновременно и в пользу короля Франции, и в пользу императора российского, и далее матушка французского учителя приводит исторические аргументы, призванные подтвердить ее предположение: