Фридрих Барбаросса

Продолжив наш политико-географический очерк ситуации в королевстве Италия, обратим свой взгляд — опять же дополняя сказанное Оттоном Фрейзингенским — на сам город Рим^[461]. Он был ядром области собственно папского господства

Patrimonium beati Petri, но одновременно и воплощением власти в самой Империи. Барбаросса весьма энергично отстаивал свое требование господства Империи над этим городом как, можно сказать, высшее выражение своей точки зрения на обязанности правителя. В самом городе на Тибре структура власти была расшатана прежде всего после схизмы 1130 года: Иннокентий II смог добиться признания только годы спустя и лишь при поддержке Лотаря III. В 1143 году общественные круги, включавшие представителей городской аристократии, но также и вновь поднявшихся социальных слоев, присвоили себе власть над городом. Таким образом, в то время, когда города-государства в Верхней Италии переживали свой триумф, коммунальные формы управления выдвинулись на первый план и на Тибре. По образцу античной традиции институциональная основа этого движения в Риме называлась «сенатом». Враждебность папству заметно обостряла местную ситуацию. Критическим положение папства^[462]

стало, во-первых, из-за отсутствия ежегодной поддержки со стороны втянутой во внутригерманские усобицы королевской власти, которая к тому же взяла на себя риск организации злополучного крестового похода, во-вторых, из-за контактов, установленных движением римских горожан с кругом Арнольда Брешианского, подвергавшего папство резкой критике. Совершенно независимо римские горожане вели себя и по отношению к имперскому главе.

Правда, их требование к Конраду III организовать поход на Рим, со ссылкой на устанавливаемые папой Евгением III связи с державой норманнов, должно было открыть государю глаза на опасность этих политических принуждений Римской церкви.

Положение еще более обострилось к началу правления Фридриха Барбароссы: мы узнаем о стремлении самостоятельно организовать избрание императора в Риме. Один современник по имени Вецель, о котором не дошло других сведений (видимо, немецкий сторонник этих кругов римских горожан), в своем единственном послании предупреждал молодого короля об угрожающей ситуации^[463]. Впрочем, Штауфен прямо не откликнулся на это предостережение, более того, продолжил переговоры с Евгением III, которые затем привели к ратификации Констанцского договора в марте 1153 года. Тем не менее обращает на себя внимание тот факт, что в отправленную в Рим королевскую делегацию был включен и граф Ульрих фон Ленцбург, которого этот сомнительный Вецель называет в качестве одной из персон, которых Фридрих должен послать в Рим — правда, для переговоров с римскими горожанами.

Затем, уже в последние дни перед его согласованной с папой Адрианом IV императорской коронацией, государя достигла делегация от движения римских горожан, но ее предложение возложить на него императорскую корону за выплату 5000 фунтов и при клятвенном подтверждении их прав и привилегий получило отказ^[464]

. И все-таки Штауфен должен был осознавать значение контактов с римскими горожанами как одного из возможных и важных факторов, ограничивающих папские амбиции (наряду с влиянием на назначение городских префектов). Характерно, например, что летом 1159 года, когда противоречия с Адрианом IV достигли своей кульминации, Барбаросса уполномочил своих отправленных в Рим посланников также и на переговоры с римскими горожанами. Правда, эти переговоры были затем сорваны из-за разногласий по вопросу об императорском влиянии на должность префекта^[465]. Только летом 1167 года, когда император вознамерился разрешить проблему схизмы в свою пользу путем военной интервенции в Рим, после поражения римлян от войск Империи, дело дошло до действительного договора Барбароссы с городом на Тибре. Он содержал признание сената при явно сознательном уклонении от назначений на должность префекта^[466]. В ходе бурных событий следующих лет император вновь пытался обеспечить себе влияние на эту должность, но по мирному договору в Венеции вынужден был отказаться от своих притязаний. К документально зафиксированному урегулированию взаимных отношений с папством город Рим смог прийти только в 1188 году.