Фридрих Барбаросса

Процессы развития города Рима в раннештауфеновскую эпоху невозможно понять без политического фона, образованного подъемом норманнского королевства Сицилия^[467]. В изложении Оттона Фрейзингенского эта южная область Апеннинского полуострова практически незаметна. В IX веке она входила в сферу владычества Византии, в последующем испытала сильное воздействие арабской экспансии, оставившей здесь свои наслоения, пока, наконец, в XI столетии — при содействии папства — не попала под влияние князей из норманнского дома. В 1127 году сильный норманнский князь Рожер II сумел объединить герцогства Апулию и Калабрию, сицилийские владения и княжество Капую, сконцентрировав в своих руках властные полномочия в Южной Италии. Тремя годами позже он смог использовать в своих интересах папскую схизму: папа Анаклет дал свое согласие на коронацию его в качестве короля, которая состоялась в Палермо в 1130 году. После окончания борьбы за папский престол Иннокентий II в 1139 году также признал новое королевство, во многом вследствие неудачи военного выступления Лотаря III против норманнского государя во время второго итальянского похода.

Поддержка со стороны Рожера II в годы правления Конрада III, которому последовательную «итальянскую политику» можно приписывать лишь в виде очень скромных попыток, становится для папства одной из основных существенных предпосылок свободы политических действий. Тесные контакты штауфеновского короля с Византией вели к явной конфронтации Империи с Сицилией^[468], в то время как папа неоднократно взывал к сицилийской помощи перед лицом ожесточенной оппозиции римских горожан. Лишь с избранием Барбароссы, которому его успешная политика в Германии давала возможность возобновить энергичную итальянскую политику, ситуация в основных союзнических отношениях, в том числе и с Сицилией, изменилась. До начала семидесятых годов XII столетия доминировало противостояние Штауфенов и норманнов, которое политически акцентировалось во многом благодаря краху военного выступления Штауфена против Сицилии в 1156 году и дало опыт тесного сотрудничества папства с норманнскими властителями. Положение в корне изменилось лишь позднее, в связи с усилиями, направленными на преодоление схизмы. Пятнадцатилетний мир между Империей и Сицилией, договоренность о котором была достигнута летом 1177 года^[469]

, привел не только к признанию десятилетиями оспаривавшегося норманнского господства. В конечном счете, он стал предпосылкой для брака наследника Барбароссы, Генриха VI, с Констанцией Сицилийской, заключенного в январе 1186 года в Милане. Этот брак впоследствии стал основанием для распространения власти Штауфенов на юг Италии и включения Сицилийского королевства в состав Империи, для феномена их союза — unto regni ad imperium — вызвавшего затем столь сильное противодействие в первую очередь папы Иннокентия III

^[470].

В качестве последнего дополнения к тому «наброску» Италии, который живописал для нас бабенбергский историограф и который естественно ограничивает поле зрения лишь имперской ее частью, укажем еще и на лежащий вне Империи лагунно-островной город Венецию^[471]

. Еще Карл Великий в 812 году официально уступил ее Восточной Римской империи, но впоследствии она все более приобретала самостоятельный, независимый облик. Как важнейший торговый центр город превратился в существенный фактор развития экономических отношений эпохи и для Византии, и для западной Империи^[472]. Эта роль становится очевидной прежде всего в связи с начавшимся с конца XI века движением крестоносцев. Благодаря подписанию договора контакты Венеции с западной Империей при Фридрихе I были облачены в зафиксированную правом форму уже к концу 1154 года, причем речь велась об обновлении более ранних соглашений^[473].