Фридрих Великий

В феврале русские объявили о намерении вступить в мирные переговоры с турками. Это было бы неплохо, если дело удастся. Одной из препон являлось задержание турками русского посла Обрескова[310], которого держали в Константинополе в нарушение дипломатического протокола и чьи освобождение и безопасность рассматривались русскими как предварительное условие для переговоров.

В Польше русские вышли с предложениями по урегулированию на тех условиях, о которых Панин говорил Генриху. Должно быть достигнуто внутреннее согласие между «диссидентами» и «конфедератами», гарантами которого выступят соседние государства; и — все еще на уровне намеков и предположений, а не твердых предложений — возможен пересмотр границ в интересах обеспечения безопасности соседних государств, а также для компенсации России понесенных во время войны расходов. Затем русские войска будут выведены из Польши.

Кроме того, в феврале русские выдвинули дополнительное условие заключения мирного русско-турецкого соглашения: свобода навигации в Черном море. Их предложения относительно приобретения территорий непосредственно у Турции касались, как они заявляли, земель, бесспорно принадлежащих России. Некоторые острова в Эгейском море должны перейти к ней в качестве перевалочных пунктов для русской торговли; и тогда Россия откажется от претензий на Молдавию и Валахию.

К тому же должен быть освобожден Обресков.

Этот вариант казался многообещающим и свидетельствовал о смягчении прежних позиций России, хотя не до той степени, на какую надеялся Фридрих. Все зависело от реакции Австрии. К тому времени австрийцы были до крайности обеспокоены экспансией России на Балканах и предупредили, что концентрируют армию на восточных границах Венгрии в качестве меры предосторожности, что также обеспечивало необходимую весомость для переговорной позиции Вены. Фридрих счел это полезным — пришло время разделить озабоченность Австрии по поводу русской экспансии, а не только беспокоиться относительно намерений австрийцев. А их интересовало, могут ли они полагаться на то, что Фридрих ничего не предпримет против их интересов, если им придется действовать за пределами Польши. Под этим подразумевалось — останется ли он нейтральным, если австрийцы решат предпринять шаги для обеспечения обороны на Балканах? Этот же вопрос был поставлен фон Звейтеном во время аудиенции 14 февраля, и Фридрих без труда дал ясный и исчерпывающий ответ. Договор с Россией обязывает его поддерживать короля Польши Станислава и помогать России субсидиями в ходе любой войны, которая возникнет из польской ситуации. Не более того. Никакого прусского вмешательства, например в Молдавии и Валахии, не предусматривается.

Между тем продолжался процесс оккупации австрийцами герцогства Ципс, значительной территории, включавшей несколько городов и девяносто семь деревень. Фридрих воспринял это безо всякого беспокойства. Либо Ципс будет возвращен Польше после заключения русско-турецкого мира, либо остальные возобновят претензии на польскую территорию. К тому времени у Фридриха не оставалось сомнений в том, какой сценарий будет наиболее вероятным. В феврале русские заявили, а он с этим согласился, что вопрос о сохранении целостности территории Польши больше не стоит. Фридрих решил подражать Вене. Он поднимет некоторые «стародавние права» и займет какую-нибудь маленькую провинцию, с тем чтобы вернуть ее, если так поступят австрийцы; или оставить за собой. То, что Австрия и Пруссия недавно оградили определенные районы Польши из-за страха перед распространением заболевания скота санитарным кордоном, могло оказаться полезным с административной точки зрения. Этим король отвечал на намек, сделанный Екатериной в беседе с Генрихом. «Поляки, — писал Фридрих, — будут единственными, кто вправе возмущаться, но их поведение не заслуживает внимания ни со стороны России, ни моего!» Он полагал, что при согласии крупных государств осуществить такую перекройку будет делом нетрудным и она будет способствовать поддержанию мира. Русские ранее официально обязались оставить Польшу в неприкосновенности, однако, если австрийцы вознамерятся прибрать к рукам польские земли, они поступят таким же образом. И Пруссия тоже. Для себя он хотел немногого, кроме земель, граничащих с Пруссией. Что конкретно, можно решить позже.

Теперь уже не было нужды ничего скрывать. Финкенштейн открыто советовал, на какие части Польши Пруссии следует смотреть. Нужно взять Мариенбург, Померанию до самого Нетце. Первоначально оккупация стала частью мер по устройству санитарного кордона, к чему приступили в 1770 году.