G.O.G.R. (СИ)

— Что мы имеем, — бубнил Смирнянский, делая вид, что ничего особенного с ним не произошло. — Этот тип, так, или иначе, в городе. А наши с вами чудики похожи, как тапки. Я предлагаю вот что: выловить его на живца.

Услыхав сие рацпредложение, все оживились, включая даже унылого от безысходных поражений Недобежкина.

— На живца? — переспросил начальник, подперев кулаком щеку и пронзая Смирнянского недоверчивым взором. — Это как?

— Он уже приходил к нам в изолятор, — начал Смирнянский, изображая из себя опытного охотника. — Выкрал Зайцева, освободил Интермеццо, убил этого несчастного Филлипса, наконец… Кто у нас остался, спрашивается? — «охотник» обвёл всех — и топчущегося у двери Ежонкова тоже — взглядом экзаменатора. — Грибок один остался. На него и будем ловить.

— Не Грибок, а майор Кораблинский, — угрюмо буркнул Недобежкин, уставившись в лежащие перед ним фотороботы рыбьими глазами. — Надо бы фантомов этих Интерполу, что ли, передать… Ты, Смирнянский, кажется, что-то там про американцев и немцев заливал?

— Не заливал! — обиделся Смирнянский. — А…

— Не заливал! — вмешался Ежонков. — Так и есть: тут фашистские агенты поработали. Только они могли наводить такую сильную «порчу».

Сейчас бы Смирнянскому впору было сказать про «девятнадцатого барона», о котором он узнал из дневника неизвестного и, наверное, не выжившего узника… Но его мозг напрочь стёр всё, что касалось человека по имени Генрих Фердинанд фон Артерран Девятнадцатый, и поэтому Смирнянский о нём и не заикнулся, а начал говорить про ГОГР, и был перебит Недобежкиным.

— Как бы тут международным скандалом не запахло, — буркнул милицейский начальник. — Как бы я ни старался не выносить ничего из избы, но видно придётся. Слишком уж далеко мы залезли…

— Игорёк, — снова влез Ежонков, неоднозначно смерив Смирнянского взглядом оперирующего хирурга. — Твоя очередь.

Гипнотизёр Ежонков уже успел смириться с необходимостью «диализировать» сознание Смирнянского и настроился на новый сеанс — скорее всего, тоже бесполезный.

— Нет, — отрезал Недобежкин. — Хватит тут разводить это чернокнижие. Без толку всё это колдовство. Ты, Ежонков, ворожи — не ворожи, а оно и видно, что не знаешь ты «петушиного слова». Придётся нам таки, ловить его на живца — иного выхода нет. По крайней мере, я не вижу.

— Ну я же сказал! — торжествовал победу Смирнянский.

— Его даже камеры слежения не фиксируют, — проворчал Пётр Иванович, вспомнив, как виртуозно похитили из изолятора Зайцева. — Даже если он придёт — как мы его поймаем-то, когда и не увидим даже?

Сидоров сидел молча и украдкой поглядывал на разложенные перед начальником фотороботы. Сержант невольно возвращался туда, в «подземелье Тени» и в катакомбы покинутой базы «Наташенька», туда, где водился тот, кто смотрит Горящими Глазами. Недобежкин говорил, что убит Гопников, рассказывал, что взорван гранатой некто Артерран… Ладно, пускай они убиты, но Сидоров точно знает, что обладатель Горящих Глаз жив и охотится за…

— Придётся нам дежурить в изоляторе около Грибка! — заявил Смирнянский и даже встал со стула, разогнав тот липкий страх, что выбрался из темноты и собрался опутать Сидорова своими щупальцами. — Будем до тех пор дежурить, пока не поймаем!

— Ну, тогда я буду живцом, — вдруг вставил Синицын и тоже поднялся со стула. — Кораблинский совсем плохой. Он не представляет опасности. А вот я помню практически всё про них. Они захотят убрать меня, а не Кораблинского.

Синицын, несмотря на свою худобу, гордым колоссом возвышался над столом, над Сидоровым, над Ежонковым, даже над задумчивым Недобежкиным. И Пётр Иванович узнал того Синицына, с которым учился в институте — храброго и самоотверженного, как Озёрный Ланселот.

— Да? — буркнул Смирнянский, искоса взглянув на Синицына, и задумался, засунув палец в собственный нос. — Значит, будем дежурить около тебя! — выпалил он, снедаемый жаждой действия. — Значит, план такой: Синицын будет живцом, а я — руководителем экспедиции… тьфу, то есть, операции!

— Так, стоп! — обрубил план Смирнянского Недобежкин. — Ты, Игорёша, по-моему, уже наруководил, что Носиков захлопнул тебя в обезьянник?

— Носиков твой… — пробурчал Смирнянский, почесав затылок. — Всю малину перегадил… Ну да, ладно! Я не сержусь! — просиял он. — Начинаем!

— Ничего ты начинать не будешь! — запретил Недобежкин. — Не хватало ещё, чтобы ты влип в заварушку со спецслужбами! Тогда и меня вместе с тобой упрячут! Чёрт, я же начальник милиции…