Галиция против Новороссии

8. Фактически ситуация, когда на приграничной территории воюющего государства компактно проживало население, родственное по отношению к военному противнику, усугубилась назревавшим в среде самих галицких русинов гражданским конфликтом между русофилами и украинофилами. Австро-венгерское командование, озабоченное нелояльностью русофильской части населения Галиции, сделало естественную ставку на их политических оппонентов – украинофилов, которые, сами находясь в остром конфликте с русофилами, использовали ситуацию для физического подавления оппонентов. Об уровне гражданского противостояния говорит тот же Ваврик, чьи слова буквально напитаны ненавистью, понятно, что украинофилы платили русофилам той же монетой:

«Роль этихъ народныхъ предателей, т. н. „украинцев», въ эту войну общеизвѣстна. Детеныши нацiональнаго измѣнника русскаго народа изъ подъ Полтавы, вскормленные подъ крылышкомъ Австрiи и Германiи, при заботливомъ содѣйствiи польской администрацiи края, въ моментъ войны Австрiи съ Россiей, т. е. въ знаменательный въ исторiи русскаго народа моменть собиранiя искони-русскихъ земель на западѣ, сыграли мерзкую и подлую роль не только въ отношенiи Россiи и идеи всеславянскаго объединенiя, ставъ всецѣло на сторонѣ Австро-Венгрiи, но въ особенности въ отношенiи безконечныхъ жертвъ австро-мадьярскаго террора и насилiя надъ карпато-русскимъ населенiемъ».

Таким образом, одной из причин геноцида русского населения Галиции является его реально существовавшая нелояльность в отношении австро-венгерской власти, особенно остро проявившаяся в первые месяцы войны и крайне обеспокоившая военное командование. Мы также не можем забывать, что в прифронтовой полосе действовали военные законы, резко ограничивавшие гражданские свободы. Австро-венгерская армия, фактически осуществлявшая реальную власть в Галиции, в 1914–1917 годах имела богатый опыт управления территориями в условиях военного положения. Так десятилетиями управлялась Италия, до тех пор, пока империя ее не утратила, а накануне Первой мировой войны аналогичный опыт был применен в Боснии, вначале оккупированной, а затем и аннексированной Австро-Венгрией по итогам русско-турецкой войны 1877-78 годов. В обоих случаях имперская военная администрация действовала путем террора, судебных и внесудебных расправ, а также пытаясь опереться на создаваемые с австрийской помощью лояльные имперской власти политические структуры. Нет ничего удивительного в том, что этот опыт был применен и в Галиции.

Однако в Галиции опыт австрийского военно-террористического управления наложился на две войны. Одну, видимую всем – мировую – и вторую, практически незаметную – гражданскую, между русинами-русофилами и русинами, начинавшими считать себя украинцами. Этот внутренний глубинный конфликт придал действиям властей, и так не отличавшимся особым гуманизмом, а еще и дополнительно подстрекаемым украинофилами, особо зверский характер.

Только через концлагерь Талергоф прошло более 30 тысяч узников, из которых только за полгода в 1915 году было казнено 3 тысячи 800 человек. Но Талергоф и Терезин – концлагеря, ставшие символом более масштабного геноцида, который, по оценкам, унес от 140 до 160 тысяч человеческих жизней. Конечно, после двух мировых боен с миллионными потерями эта цифра не кажется совсем уж запредельной, но надо помнить, что это количество убитого гражданского населения только одной – не самой густонаселенной провинции. И погибли эти люди не от вражеского вторжения, а от рук собственного государства и даже собственных соплеменников, умышленно, с политической целью, провоцировавших австро-венгерскую администрацию на принятие экстраординарных мер.

Вновь свидетельствует Василий Ваврик: