Галиция против Новороссии

Kpoмѣ него арестовали въ Бортникахъ Iосифа Слюзара, черезъ нѣсколько дней войта Федора Сенева, Андрея Двендровскаго, Семена Хоменка, а въ концѣ августа Евгенiю Пахтингеръ. Арестованныхъ перевозили поодиночкѣ въ тюрьму въ Бобркѣ, а отсюда вмѣстѣ съ львовскимъ транспортомъ сослали въ Талергофъ.

Всѣ упомянутые лица вернулись домой накануне развала Австрiи, кромѣ Андрея Даендровскаго, почившаго «подъ соснами» въ Талергофѣ.

Въ с. Волощинѣ мадьяры привязали къ пушкѣ Ивана Терлецкаго и еще одного 80-лѣтняго старика и поволокли такимъ образомъ съ собой. Судьба ихъ неизвѣстна.

Австрiйцы, въ особенности мадьяры и нѣмцы, не считались и съ религiозными чувствами нашего народа. Они врывались въ церкви, грабили ихъ и устраивали тамъ настоящiя оргiи. Къ подобнымъ фактамъ, имѣвшимъ мѣсто и въ другихъ уѣздахъ, можно прибавить также случаи оскверненiя и грабежа церквей въ Бобрецкомъ уѣздѣ. послъднiе имѣли мѣсто въ селенiяхъ Гриневѣ, Суходолѣ, Островѣ и въ м. Новыхъ Стрѣлискахъ.

Газ. «Прикарп. Русь» № 1456, 14 окт. (18 ноября) 1914.

1915–1916. Возвратная волна австро-мадьярскихъ насилій

Бобрецкій уѣздъ, с. Старое Село

Результатомъ возвратной австрійской волны слѣдовавшей по пятамъ отступающей русской арміи, явился отливъ новыхъ транспортовъ арестуемыхъ русскихъ галичанъ въ австрійскія тюрьмы и концентраціонные лагеры въ западныхъ австрійскихъ провинціяхъ. Я былъ арестованъ вмѣстѣ со своимъ племянникомъ Федоромъ Ник. Дяковымъ по доносу бывшихъ австрійскихъ ступаекъ. Послѣ длительныхъ странствованій по галицкимъ тюрьмамъ въ Лъвовѣ – Перемышлѣ – Краковѣ и послѣ голода, холода и надругательствъ, я очутился съ многими иными въ Вѣнѣ, a отсюда былъ отправленъ въ Талергофъ, гдѣ прожилъ до окончательной его ликвидаціи. Въ общемъ сидѣлъ я въ тюрьмѣ больше года, a затѣмъ вернулся домой. Въ Талергофѣ заставили меня нѣмцы возить въ телѣгѣ булыжникъ для постройки улицъ и мостовыхъ въ Талергофѣ. Передъ самымъ освобожденіемъ я работалъ въ качествѣ столяра и плотника.

Крест. Василій Ф. Дяковъ

Долинскій уѣздъ, с. Подбережье

Первые бои пережилъ я въ своемъ приходствѣ. Когда русскіе заняли Долинскій округъ, покоя не было, такъ какъ слышно было днемъ и ночью орудійный гулъ изъ Карпатъ. Въ маѣ 1915 г. началось отступленіе русскихъ армій, a за ними тянулись длинными вереницами обозы бѣгущихъ изъ боязни передъ мадьярами, крестьянъ. Въ селѣ появились мадьярскія части, a въ моемъ приходствѣ расположился штабъ. Началась упорная битва. Мои дѣти и 30 малютокъ изъ села, собравшихся на приходствѣ, ночевали въ погребѣ, такъ какъ каждую минуту угрожала опасность быть убитымъ отъ пролетающихъ пуль и осколковъ. Вѣеръ пулеметной стрѣльбы разъ-у-разъ проходилъ надъ приходствомъ, задѣвая и сильно портя крышу приходского дома, въ виду чего капитанъ Янковскій посовѣтовалъ мнѣ отправить дѣтей въ с. Тыссовъ. Я сидѣлъ съ женой подъ камѣнной стѣной дома, тоже спасаясь отъ возможной смерти въ то время, когда начальникъ штаба изучалъ съ чердака русскія расположенія.

Около 8 часовъ вечера явился во дворѣ приходства мадьярскій жандармъ съ однимъ солдатомъ. Жандармъ заговорилъ къ полковнику на нѣпонятномъ мадъярскомъ языкѣ, изъ чего я понялъ одно слово «попа». Предполагая, что разговоръ касается меня, спросилъ я полковника о причинахъ посѣщенія жандармомъ вь столь необычное время моего дома. Полковникъ отвѣтилъ кратко по нѣмецки: «Жандармъ приглашаетъ васъ въ Болеховъ для составленія краткаго протокола. Вѣдь это недалеко. До свиданія, отче!» – и, пожавъ мнѣ руку, полковникъ любезно простился со мною.

Въ Болеховѣ отвели меня въ жандармское управленіе, гдѣ комендантъ жандармеріи Губеръ прочелъ мнѣ мои политическіе грѣхи въ родѣ, что я главный вожакъ въ уѣздѣ, устраиваю политическія собранія, являюсь предсѣдателемъ мѣстной читальни, дальше, что въ виду распространенія въ уѣздѣ руссофильской агитаціи отреклись отъ меня даже мои дѣти, что въ моемъ приходствѣ одинъ только учитель «украинецъ», a всѣхъ остальныхъ совратилъ я въ «руссофильство» и много другихъ несуразностей. Я выслушавъ спокойно всѣ обвиненія отвѣтилъ жандарму, что онъ шутитъ и что мнѣ пора вертаться домой.

Хотя я дѣйствительно являюсь предсѣдателемъ читальни, такъ въ этомъ не предусмотривается еще ничего преступнаго, такъ какъ статутъ читальни утвержденъ австрійскимъ намѣстничествомъ.

– Въ даномъ случаѣ вы должны были дѣйствовать даже противъ воли намѣстичества. Вы не пойдете домой, a заночуете въ школѣ, – отвѣтилъ комендантъ и велѣлъ посадить мевя въ арестахъ.