Галиция против Новороссии

3) Ложные доносы прекратятся, если вмѣстѣ съ оговореннымъ задерживать (гдѣ это возможно) также и доносчика.

4) Плохое обращеніе съ задержанными подрываетъ авторитетъ военной власти и должно быть наказуемо.

5) Нижнимъ чинамъ, не говорящимъ на мѣстномъ языкѣ, должно быть внушено офицерами, что Галичина отнюдь не является чужой страной; къ живущему въ Галичинѣ лояльному населенію необходимо относиться возможно болѣе дружественно.

Ничѣмъ не вызванное плохое обращеніе нашихъ войскъ, не говорящихъ на мѣстномъ языкѣ, съ населеніемъ можетъ легко повлечь за собою то, что это населеніе будетъ видѣть въ нашемъ солдатѣ врага, a въ родственномъ по языку и крови казакѣ – избавителя.

Въ заключеніе не слѣдуетъ забывать, что какъ русинскіе (украинскіе) солдаты, такъ и солдаты польской и другихъ національностей, съ геройскимъ мужествомъ сражались въ рядахъ нашей арміи и исполнили, такимъ образомъ свой долгъ передъ родиной».

Этотъ любопытный документъ является цѣннымъ, хотя и запоздалымъ, признаніемъ самихъ же австрійцевъ въ собственныхъ безчинствахъ и звѣрствахъ надъ карпато-русскимъ населеніемъ.

«Прик. Русь», 1915 г., № 1628 (27 апрѣля).

III. Вѣнские политические процессы 1915 и 1916 гг.

Въ ряду безчеловѣческихъ истязаній, избіеній, массовыхъ арестовъ и казней ни въ чемъ неповиннаго и мирнаго населенія, заслуживающихъ особаго вниманія, извѣстны процессы по обвиненію въ государственной измѣнѣ цѣлаго ряда галицко-русскихъ общественныхъ дѣятелей.

Хотя такихъ судныхъ дѣлъ въ эти жуткіе дни было безчисленное количество, но въ то же время являются замѣчательными 2 процесса, которыя происходили не въ провинціальномъ захолустьи или обстановкѣ прифронтовой полосы, a именно въ самомъ центрѣ государственной жизни – въ блестящей столицѣ, клонящейся къ упадку двуединой монархіи.

И еще выдѣляются эти процессы тѣмъ, что въ нихъ, особенно въ первомъ процессѣ 1915 г., въ качествѣ главнаго подсудимаго привлекалась идея единства русскаго народа и русскій литературный языкъ.

Первый вѣнскій русскій процессъ

Слушалосъ это дѣло передъ военным дивизіоннымъ судомъ ландверы (Landwehrgivisionsgericht) въ Вѣнѣ въ теченіи двухъ мѣсяцевъ, съ 21 іюня по 21 августа 1915 г., подъ предсѣдательствомъ (Vorsitzender) оберста Карла Петцольда, докладчикомъ-руковолемъ (Verhandlungsleiter) оберлейтенанта-аудитора д-ра Роберта Пейтельшидта и военнаго прокурора (Militar-Anwalt) оберлейтенанта-аудитора д-ра Рудольфа Вундерера.

Въ качествѣ обвиняемыхъ въ государственной измѣнѣ – обвиненіе обычное въ то безумное время – привлекались арестованные въ первые дни начавшейся войны:

1. Д-ръ Дмитрій Андреевичъ Марковъ, депутатъ австрійскаго парламента;

2. Владиміръ Михайловичъ Курыловичъ, депутатъ австрійскаго парламента;

3. Д-ръ Кириллъ Сильвестровичъ Черлюнчакевичъ, адвокатъ в Перемышлѣ;

4. Д-ръ Иванъ Николаевичъ Дрогомірецкій, адвокатъ въ Золочевѣ;

5. Дмитрій Григорьевичъ Янчевецкій, журналистъ, корреспондентъ газ. «Новое Время»;

6. Фома Дьяковъ, крестьянинъ изъ с. Вербища;

7. Гавріилъ Мулькевичъ, кузнецъ изъ Каменки-Струмиловой.

Уже самъ внѣшній подборъ лицъ изъ различныхъ общественныхъ круговъ и мѣстожительствъ и предъявленіе имъ одного и того же обвиненія свидѣтельствуетъ о томъ, что объединеніе всѣхъ этихъ лицъ подъ однимъ общимъ обвиненіемъ не имѣло никакихъ фактическихъ основаній, за исключеніемъ русской идеи, свойственной всѣмъ подсудимымъ.

Сущность государственной измѣны подсудимыхъ состояла, по обвивительному акту, въ томъ, что 21 іюля 1914 г. и послѣ объявленія всеобщей мобилизаціи 31 іюля 1914 г. состояли членами «Русскаго Народнаго Совѣта» и прочихъ русскихъ обществъ и что въ качествѣ основателей «Карпаторусскаго освободительнаго Комитета» посредствомъ руссофильской агитаціи и подстрекательства, какъ зачинщики, предпринимали нѣчто, угрожавшее отпаденію отъ Австро-Венгерской имперіи Галиціи, Буковины и части Венгріи, населенной «рутенами» и т. п.

Вмѣсто уликъ – всевозможныхъ документовъ и вещественных доказательствъ, фигурировали на судѣ русскіе газеты и журналы, выписываемые посредствомъ австрійской же государственной почты, русскія книги, частныя письма съ безобиднымъ содержаніемъ, даже открытки съ видами Россіи.

Для тенденціоннаго австрійскаго военнаго правосудія ничего больше и не требовалось – это стало яснымъ сразу, какъ все дѣло свелось къ тому, что въ Австро-Венгріи никогда не было, нѣтъ и быть не можетъ никакого русскаго народа, a есть лишь одинъ вѣрноподданный «украинскій» народъ. Потому, кто лишь осмѣливается признавать себя русскимъ и употребляетъ русскій литературный языкъ, уже тѣмъ самимъ совершаетъ тяжкое государственное преступленіе.

Былъ вызванъ цѣлый рядъ свидѣтелей, здѣсь же приводятся показанія лишь нѣсколькихъ, болѣе видныхъ «украинскихъ» дѣятелей; показанія ихъ не нуждаются въ комментаріяхъ и говорятъ сами за себя.