Галицко-Волынская Русь

Таким образом, мы приходим к выводу, что основные положения Золотой буллы вполне соответствовали политическим интересам Галицкой вечевой общины и могли удовлетворить выражаемые ею требования. Выработавшаяся на рубеже XII–XIII вв. практика договорных отношений общины и князя, претендовавшего занять галицкий стол, наибольшее развитие получила во взаимоотношениях с венгерскими королевичами, первыми вставшими на этот путь. Венгерский король, который с начала XIII в. официально титуловал себя «королем Галиции и Володимирии»[2387] и тем самым считал галичан своими подданными наравне с прочими жителями королевства, должен был распространить пожалованные им в Золотой булле «вольности» на всех своих сервиентов, в том числе и галицких. Нам представляется, что именно этим обстоятельством можно объяснить поведение галицких бояр и всей общины в 1227 г., когда они неожиданно для многих приняли на княжение королевича Андрея и отвергли кандидатуру Даниила Романовича, изменив свое первоначальное намерение. Королевич Андрей и его отец король Андрей и предоставили общине такие права и гарантии, каких галичане не могли бы получить от Романовичей.

2.

Борьба Даниила Романовича за галицкий стол с венграми в конце 20 — начале 30-х годов XIII в.

Галицкая община и князь Даниил

Поход Даниила на Галич 1230 г.: галичане и «вси бояры Галичкыи».

Уход из Галича Мстислава Удалого в 1227 г., как отмечают исследователи, развязал руки Даниилу Романовичу для начала решительной борьбы за возвращение галицкого стола, своей второй «пол-отчины»[2388]. Почитавший Мстислава как отца[2389]

, Даниил долгое время должен был сдерживать свои устремления, но теперь он мог действовать в полную меру сил и возможностей. Тем более, что к этому призывал его и сам Мстислав, незадолго до смерти обратившийся к Даниилу с такими словами: «Сыноу! Сгрешихъ, не давъ тобе Галича, но давъ иноплеменьникоу Соудислава льстьця светомъ, обольсти бо мя. Ажъ Богъ восхотеть, поидиве на ня… Аще Богъ дастъ нама, ты возми Галичъ, а язь Понизье. А Богъ ти поможетъ!..»[2390]

Теперь Даниил мог рассчитывать не только на помощь Бога. Это был уже совсем не тот слабый и беспомощный сирота, которого легко мог обойти любой соперник. К концу 20-х годов Романовичи добились значительных успехов на Волыни: всего за несколько лет им удалось сильно потеснить своих врагов, в результате чего под властью Даниила и Василька оказалась большая часть волынских земель. От поляков они смогли отбить Берестье и «всю Оукраиноу», т. е. Берестейскую и Забужскую земли[2391], после смерти Мстислава Немого получить Пересопницу[2392] затем Луцк, отбитый у Ярослава Ингваревича[2393]

, наконец, Чарторыйск, захваченный было пинскими князьями[2394]. Военные силы Романовичей оказались настолько значительными, что они могли активно участвовать в международных делах, добиваясь на редкость крупных и громких успехов. Рассказывая с большими подробностями о походе войск Даниила в Польшу в помощь союзному князю, летописец отмечает: «…иныи бо князь не входилъ бе в землю Лядьскоую толь глоубоко, проче Володимера Великаго, иже бе землю крестилъ»[2395].

Настал черед Галича, где вокняжился главный конкурент Даниила — венгерский королевич Андрей. Но воевать с ним Романович не спешит. Проходят целых три года, пока он решается, наконец, взяться задело. Похоже, случай на этот раз помог волынскому князю. По летописной хронологии, в 1229 г.[2396] Даниил, находясь в Угровске, неожиданно получил весть из Галича: «Соудиславъ шелъ есть во Понизье, а королевичь в Галичи осталъ. А пойди борже!»[2397]

Рассчитывая, что после ухода Судислава с войсками Галич остался беззащитным[2398], Романович, «собравшю вой воборзе», бросил их во главе с тысяцким Демьяном на Судислава, а сам «в мало дроужине» помчался к Галичу[2399].

Η. Ф. Котляр усматривает в данном и подобных ему фактах обращения галичан к князю «выразительные свидетельства летописи о деятельности вечевых собраний»[2400]. Говоря о тех, кто звал Даниила в Галич, историк полагает: «…вероятно, то было городское вече, а не бояре»[2401]. Нам представляется, что при подобных обстоятельствах ни о каком призвании галичанами волынского князя говорить не приходится. Ближе к истине был В. Т. Пашуто, писавший, что Даниил всего лишь «получил тайное извещение от своих сторонников в Галиче»[2402]. Об этом же свидетельствуют как характер полученного князем известия, где речь идет о благоприятной возможности для внезапного захвата города, так и суть предпринятых им действий, заключающихся в молниеносной военной операции, реализующей указанную цель.