Гамбит. Конь без масти

– Я сейчас не в форме, Крис, – отшутился Лиам. – Может позже, если я не сдохну, – с тем же фальшивым предвкушением отвечал Ларссон, сплюнув на больничную рубашку последние остатки сгустков горьковатой желчи.

– О! – оживился Крис, вздернув бровь, и вытер Ларссона полотенцем. – Я смотрю, тебе совсем полегчало, – звучало немного скептически, но Лиам четко расслышал в голосе Кристофера облегчение.

– Может сгонять за травкой, чтобы аппетит проснулся? – Оулли шутил так же натянуто, как и Лиам. На грани. На той грани, которую Лиам едва не перешагнул совсем недавно.

– Крис… – Лиам вмиг стал серьезным.

– Ли, – Кристофер покачал головой, поднимая спинку койки в вертикальное положение. – Не надо, – отмахнулся он.

Седрик был прав. Они с Оулли не друзья Лиаму. Они его бывшие, отношения с которыми перешли в плоскость какой-то ненормальной зависимости, причем сразу с обеих сторон. Пташки зависели от своей Принцессы ровно настолько, насколько она нуждалась в них.

– Мы все ждали, когда ты придешь в себя, – Крис утирал его лицо от рвоты и поднес ко рту стакан с очень желанной сейчас водой. – Мелкими глотками, Ли, – поправлял его Оулли. – Мелкими, черт! – выругался Оулли, подставляя Лиаму больничную утку.

Конечно же, Ларссон его не послушал. Залпом выпил половину стакана, которая сразу же попросилась наружу, а потом вышла не спрашивая вместе с желчью.

– Че ты? Те жалко чтоль? – скуксился Ларссон, отплевываясь. – Я вообще-то чуть не умер! – применил Ли новый убойный аргумент, но только на Крисе он не работает. У него иммунитет, и поэтому он здесь.

– Ты теперь всем так будешь говорить, если тебе откажут? – Оулли осуждающе качал головой и опять попытался напоить Лиама.

– Мугу, – промычал Ли, мелкими глотками допивая оставшуюся половину воды. – Круто придумано, правда? – оживился совсем еще свеженький недотруп.

И если горбатого исправит могила, то Ларссон точно им не был. Его даже путешествие на тот свет не сделало хоть на йоту серьезнее. Оулли впору бы отвесить ему подзатыльник, а он лишь расслабленно улыбается и треплет Лиама по слипшимся от пота волосам.

– Закурить дашь? – с надеждой спросил Ларссон, но Крис отрицательно покачал головой. – На пол тяги, честно! – торговался обольстительный засранец, которой даже с порога смерти выглядел чересчур привлекательно для простых смертных, но только не для пташек. У них, опять же, иммунитет, и поэтому они здесь. Расселись по жердочкам в коридоре, чтобы их Принцесса не сделала и шагу без их ведома.

– Кто-то вкатил тебе убойную дозу седативного и обезболивающего ночью, – Крис повертел в пальцах шарик на трубке капельницы. – Если бы не она, ты бы обрадовал нас немного раньше, – на слове о радости Оулли скривился, ехидно выговаривая его.

– Кто бы это ни был, спасибо ему, – Лиам быстро догадался, каких лап мелкой мышки это дело, но опустил этот момент. – Видеть ваши сонные рожи – то еще удовольствие, – закрыв глаза, Ларссон откинулся на подушки, чувствуя, как боль постепенно отступает. – Вы и так-то не букет роз, знаете ли, ай! – подскочил он на постели, когда Оулли ущипнул его за бедро.

– Чувствительность в норме, – рапортовал Кристофер с невинным выражением лица. – Хотя я не понял, дай еще проверю, – и расплылся в улыбке, от дерганий Лиама по кровати в попытке убежать.

– А теперь серьезно, сладенький ты мой, – прозвучало настолько поучительно, что Лиам и подумать не мог о каком-то там подтексте при упоминании сладкого.

Наверное, тем, кто перешагивает порог тридцатилетия, серьезность вкладывают в паспорт вместе с желанием использовать купоны на скидку.

– Сейчас сюда придет твои мать и сын, – наставлял его Крис. – И будь добр, – от тона его голоса, Лиаму казалось, что сейчас его попросят вытянуть билет и ответить на экзамене. – Будь с ней помягче, – на этом месте рядом с Оулли стало немного темнее, ведь нагнетать Крис умел мастерски. Не самое главное его достоинство, но сейчас оно очень пригодилось.

Ли хотел было возразить, что с его матерью «помягче» – понятие за гранью. Лиам ее плюшевый мишка, страдавший от излишней опеки. Резиновый пупс, которого купили, только чтобы играть в дочки-матери и наряжать в красивые одежки. Материнский инстинкт Софии, не полностью реализованный с независимым и самостоятельным Адамом, компенсировался на Лиаме, что с возрастом его все сильнее раздражало.

– Никаких возражений, Ли, – покачал головой Оулли, и, зная всю подноготную, прервал его речь протестующим жестом. – Она твоя мать. Она чуть не потеряла ребенка. Представь себя на ее месте, а потом уже осуждай, – и слова Кристофера возымели эффект.

Ли выпустил воздух через ноздри и насупился, как ребенок, которому не включили мультики. Грудь под рубашкой осела от глубокого выдоха, а Ларссон по обыкновению надул щеки и губы, насупившись, но кивнул. Оулли был прав. София чуть не потеряла ребенка. Лиам и представить не мог себя на ее месте, да и представлять особо не хотел.