Гамбит. Конь без масти

– У меня была дочурка, – Хейз, утаскивая Мари за собой, медленно отступал к выходу, и путь ему никто не загораживал, надеясь, что он отпустит женщину, когда закончит рассказ. – Умница и красавица, – змееныш потерся носом о черные и шелковистые волосы Мари, и та гулко сглотнула под острыми зубцами вилки.

– Я так ею гордился… – Хейз мечтательно закатил глаза и прикрыл их всего на мгновение.

Со стороны казалось, что он на самом деле предается воспоминаниям. Без сомнения, важных для него, тем, которыми стоит поделиться, столь яркими, что должны быть услышаны, но лишь немногие знали, что все его рассказы – не более чем фантазии, рождавшиеся внутри больной головы.

– Но однажды она захотела обмануть меня, и я приставил пистолет к ее голове, – продолжил он грустную историю из своего несуществующего прошлого, и на этом месте она стала сильнее походить на правду, но вероятность ее подлинности все еще была под вопросом.

– Она кричала и плакала, мне было так жаль девочку, что я ее пощадил, – приговаривал он.

Мари же, в отличие от несуществующей дочери, Хейз щадить не собирался и только утаскивал ее дальше от охранников Альберто.

– И однажды ко мне заявился ее старший брат с ножом, – и никто не заметил, как на этом месте рассказа Альберто немного побледнел. Только сам Хейз радовался произведенным эффектом, подмигнув Романо.

– И вот теперь… – скалился он во весь рот, не сводя глаз с побледневшего Романо.

Кожа женщины все сильнее натягивалась под зубьями вилки, капли крови из борозд становились больше и чаще стекали вниз, впитываясь в ворот рубашки Мари и окрашивая ее в бардовый. Охрана затаилась, и никто в банкетном зале не смел шелохнуться.

– Я всегда грущу, – Хейз с силой надавил на вилку.

Та с хрустом и криком женщины вошла в живую плоть, разрывая тонкую кожу зубцами. Хейз резко выдернул металл из шеи Мари, толкая женщину через весь проделанный путь, и она рухнула на стол перед Альберто, снося бокал с вином. Кровь из ее шеи хлынула багряным фонтаном на страницы свежей газеты. Романо с Боунсом устремились к женщине, когда охранники бросились к Хейзу. Змееныш же, пошарив в карманах, вытащил из них гранату, бросил ее ближайшему охраннику, машинально поймавшему летевший объект, а второму, что был поодаль – выдернутую чику.

– Позвони мне, когда она придет, – послышалось где-то возле двери, пока Альберто зажимал сосуды на шее Мари. – Надеюсь, визитка сохранилась! –  хохотавший змееныш выскочил за дверь, громко хлопнув ею, а из гранаты в руке охранника выскочил искусственный цветок с флажком «Сейчас вылетит птичка».

Птичка, и правда, вылетела, а точнее влетела. Прямо в окно, расшибая его в дребезги, и помещение заволокло сизым и ядовитым дымом. Альберто, задыхаясь, удерживал двумя пальцами горячий поток в шее снохи, пока Боунс набирал номер «911» и номер комиссара Моргана.

Под звук разбитого стекла, Хейз запрыгнул в подъехавший фургон, мурлыча под нос, что у любви, как у пташки, крылья, и, пританцовывая, шагнул внутрь, театрально захлопывая заднюю дверь фургона.

– Так что он сказал, – спросил Дэдди Дон, поджидавший змееныша в фургоне.

– М? – поднял на него глаза Еж, все еще невнятно мурлыча под нос незатейливый мотив.

– Что сказал Ал, это он убил Киру? – уточнил Дон, смирно сидевший и ждавший возвращения Хейза, будто цепной пес.

– Уффф, – Хейз отряхнулся от крови Мари и вытер руки о куртку, только сильнее размазывая по ней кровь с ладоней. – Мы с Алом еще не достигли этой степени откровенности, – деланно закатил Еж глаза, чье выступление, как и всегда, прошло на славу!

– Мы должны знать, кто ее убил! И главное – за что, и если это Ал… – глаза Дэдди Дона налились кровью, но Хейз только покачал головой, чтобы тот успокоился.

– Тише, песик, тише, – приструнил его Хейз. – Все с твоей цыпой ясно уже, – пытался утихомирить он Бешеного Пса.

– В каком смысле ясно? – ни черта не понимал взбешенный Форестер.

– А то, что очень скоро Ал сам приползет к нам, и тогда мы сдадим его Моргану, – радовался невесть чему змееныш.

– Откуда такая уверенность, что мы прижмем Ала? – не понимал Дэдди Дон, переводя взгляд с рук Хейза его ухмылку на обожженном лице.

– У любви, как у пташки, крылья, песик, не веришь мне, поверь своему старому знакомому, – Хейз указал в сторону Уильяма, и тот только уверено кивнул в подтверждение.

– Ее не так легко поймать, – пение бархатного баритона разбилось по трясущемуся фургону, и Дэдди Дон сжал зубы, но смирно сел рядом с очень довольным рыжебородым байкером.

– Скоро Ал сам будет просить нас о пощаде, Дон, – уверил его Хейз. – Мой друг свое дело знает, можешь скормить Ала крысам, за то, как он поступил с Кирой, – заверил он Бешеного Пса.

– Тогда смело рассчитывай на нас, Хейз, – и Форестер с удовольствием выразил ему поддержку. – Если киллер Ронье заставит Романо ответить за смерть Киры, то плевать мы хотели, что будет с Монстром и всей его шайкой, – Дэдди Дон сжал зубы, и желваки на желтоватом лице проступили сильнее.