Ганзейцы. Савонарола

Тем не менее глава римской церкви не был пока облечён светской властью, и только в восьмом столетии произошло событие, которое привело к этому печальному объединению. Папа Стефан II, уступая желанию Пипина, помазал его на царство, а равно и двух его сыновей: Карла (названного впоследствии Великим) и Карломана, и за эту услугу получил от Пипина земли, отнятые им у лангобардов. Последующие папы ещё больше увеличили могущество святого престола и расширили папские владения; Григорий VII, в свою очередь, оказал существенную услугу римской церкви, обогатив её наследством дочери тосканского герцога.

Джироламо, читая имя папы Григория VII, невольно вспомнил многозначительный день 23 января 1077 года. Воображение живо нарисовало ему на горе Реджио скалу Каносса с мрачными стенами уединённого замка, окружённого глубоким снегом; он видел босого юношу в рубище, который с трудом поднимался на холм: голова его была открыта, длинные волосы падали на плечи, толстая верёвка служила поясом. Этот юноша был германский император Генрих IV, помазанный в римские короли папой Николаем II, зять маркграфини Сузской Адельгейды и кузен графини Матильды, владелицы замка Каносса, где в то время находился папа. Генрих предпринял трудное путешествие в Италию через Альпы, чтобы вымолить прощение у папы, и теперь стоял как нищий, дрожа от холода среди глубокого безмолвия, изредка прерываемого рёвом бури. Хотя бледное лицо с любопытством выглядывало из-за гардины окна, но Генрих напрасно молил о прощении; дверь замка долго оставалась закрытой, пока наконец папа, уступая просьбам графини Матильды, сжалился над кающимся грешником.

Джироламо Савонарола, взглянув на распятие, висевшее на стене, невольно сравнил Спасителя с его представителями на земле. Затем, перебирая один за другим листы рукописи, он остановился на истории Болоньи и Феррары. Папа Николай III предложил себя жителям Болоньи в качестве миротворца во время кровавой борьбы между Джеремеи и Ламбертацци; но едва открыты были ворота, как он поспешил овладеть городом. Только в 1401 году Болонья освободилась от папского деспотизма: народ поднял знамя восстания и провозгласил своими предводителями Бентиволио. Что касается Феррары, то папа Павел II превратил в герцогство эту часть земель, пожертвованных Пипином церкви, и продал их в 1471 году Борзо д’Эсте, второму сыну Николая III д’Эсте. Причина подобных событий коренится в невежестве народа, который убеждён, что не только науки, но и грамотность должны быть достоянием одного духовенства. Владетельные князья были слишком слабы и суеверны, чтобы защитить себя от насилия; они уступали свои земли папе, чтобы снова получить их на правах ленного владения, так что каноническое право очутилось в руках людей, которые не должны были бы знать других уставов, кроме тех, какие заключались в Библии.

Джироламо невольно задумался над прочитанным. Несмотря на свой монашеский сан, он чувствовал глубокое отвращение к тем представителям духовенства, которые старались поработить народ бичом покаяния. Он мысленно поставил задачей своей жизни разорвать сети, которые опутывали нацию и путём мучений, пыток и жестоких приговоров отвлекали внимание общества от бесстыдной торговли церковными должностями и имуществом. Вместе с тем он решил освободить своих соотечественников от интриг духовенства и безграничной, всё более и более всеохватывающей страсти ко всякого рода наслаждениям.

ГЛАВА V

«Вечный город» в средние века

Любовь принца Федериго к прекрасной Катарине Карнаро не была мимолётным капризом, и поэтому он не имел ни малейшего желания отказываться от своих надежд. По возвращении в Неаполь он взял клятвенное обещание со своих спутников хранить тайну относительно его поездки на Кипр. Хотя положение принца крови вообще представляет большие преимущества, но вместе с тем оно связано с препятствиями и трудностями, которые не существуют для простых смертных. Об открытом сватовстве со стороны Федериго не могло быть и речи, потому что подобный союз явно противоречил планам Венецианской республики. Таким образом, не оставалось иного выхода, как идти по принятому пути, то есть всё дело должно было быть предоставлено самим влюблённым. Если брак будет заключён, то Венеция должна примириться с ним как с совершившимся фактом, а королю Фердинанду не трудно будет выказать мнимое удивление и объявить, что он ничего не знал о намерениях сына. С другой стороны, этот брак не должен был внушать особенно серьёзных опасений Венеции, потому что старший сын неаполитанского короля, Альфонс, имел детей; и можно было смело рассчитывать, что Федериго никогда не будет на престоле. Принц заслужил общую симпатию своей храбростью и благородным характером и искренно любил Катарину Карнаро, так что если бы её рука досталась ему с согласия Венеции, то он был бы самым надёжным союзником республики. Но в эти времена господства эгоизма и корыстолюбия никто не доверял благородству и искренней любви и не придавал им никакого значения.