Ганзейцы. Савонарола

В одно ясное солнечное утро из деревни, построенной на выступе широкого утёса, вышел человек с седой бородой и резко очерченными, как бы окаменелыми чертами лица. Он медленно шёл по узкой тропинке, которая, поднимаясь всё выше и выше в горы, шла зигзагами вдоль суровых скал и узких луговых полос, едва покрытых первой зеленью. Старик время от времени наклонялся к земле и срезал молодые стебли трав и растений, которые тщательно складывал в полотняный мешок, привязанный к его плечу. Он был так погружен в своё занятие, что, казалось, не замечал красоты окружавшей его природы; глаза его безучастно смотрели на удивительную игру света и теней. Из груди его по временам вырывался сдавленный вздох; он как будто не чувствовал ни яркого весеннего солнца, ни веяния живительного горного воздуха. Следуя по извилинам тропинки, он мало-помалу достиг значительной высоты и незаметно очутился у группы утёсов, за которыми возвышались глетчеры и начиналась область вечных снегов.

Старик сел для отдыха на краю скалы и, положив на колени полотняный мешок, начал разбирать собранные им травы, которые он заботливо связывал в небольшие пучки. Это занятие настолько поглотило его, что сознание действительности совершенно оставило его. Но вскоре он был выведен из задумчивости глухим шумом, который послышался со стороны глетчеров и с каждой минутой становился всё громче и отчётливее. Старик невольно поднял голову; на его бледном безжизненном лице выразилось недоумение при виде неожиданного зрелища, которое представилось его глазам.

Он увидел издали толпу всадников, которые медленно двигались между глетчерами по узкой дороге, покрытой глубоким снегом. Всадники были в полном вооружении; некоторые из них были закутаны в тёплые плащи; за ними следовала пехота и тянулся длинный ряд пушек и повозок. Слышен был смешанный гул голосов и бряцанье оружия, которое производило странное впечатление среди мёртвой, царившей кругом тишины. Хотя одинокий старик не знал, что думать, и почти не доверял собственным глазам, но смотрел с напряжённым вниманием на незнакомых людей, которые казались ему гигантской величины и силы, и ждал, что будет дальше.

Между тем всадники заметно приближались. По их жестам и тону разговора, который они вели на своём языке, можно было догадаться, что они говорят о трудном пройденном ими пути и радуются тому, что видят перед собой зеленеющую равнину. Дорога шла мимо той скалы, на которой сидел старик; но он был настолько погружен в своё немое полусознательное созерцание, что всадники очутились почти около него, прежде чем ему пришло в голову, что его могут заметить.

Поэтому в первую минуту он совсем обомлел от испуга, когда один из всадников заговорил с ним. Значит, это было не видение, созданное его фантазией, это были люди из плоти и крови, хотя странные на вид, и он едва понимал их язык. В эту минуту он снова испытал то же ощущение, как при их первом внезапном появлении: ему казалось, что непроницаемый мрак, окутавший его мозг, внезапно исчез и рассеялся по воздуху. Опять эти незнакомые лица предстали перед ним, как вестники другого мира, в котором он жил когда-то и который давно изгладился из его памяти. Он сообразил, что рыцарь, говоривший с ним, вероятно, предводитель войска, и настолько собрался с мыслями, что понял заданный ему вопрос и сообщил точные сведения относительно деревни, лежащей в долине, и расстояние от неё до ближайшего города.

Затем рыцарь спросил: кто он такой и что у него в мешке?

Старик молча подал свой полотняный мешок чужестранцу, который с любопытством пересмотрел собранные травы и передал их своим спутникам. Эти в свою очередь начали разглядывать растения, нюхали их и с таинственным видом сообщали друг другу свои догадки.

Наконец предводитель снова обратился к старику на ломаном итальянском языке, видимо затрудняясь в выражениях:

— Вероятно, вы занимаетесь колдовством и приготовляете волшебные напитки?

Старик улыбнулся и отрицательно покачал головой, так что не могло быть ни малейшего сомнения относительно ошибочности этого предположения.