Ганзейцы. Савонарола

— Значит, вы лекарь, — продолжал рыцарь, — и собрали эти травы, чтобы приготовить из них различные снадобья. Такой человек, как вы, может пригодиться нам, потому что переход через эти страшные горы вредно отозвался на здоровье наших людей. Но я уверен, что будет ещё хуже, когда мы спустимся с высоты и вступим на эту землю, покинутую Богом, потому что ядовитые болотные испарения могут наделать нам немало беды! Вы первый человек, которого мы встретили на этой стороне могучих гор, нагромождённых самой природой, чтобы служить естественной границей между севером и югом; и я считаю это хорошим предзнаменованием. Само небо посылает нам помощь в вашем лице. Если вы согласны и ничто не удерживает вас, то вы можете следовать за нами. Само собой разумеется, что вы получите приличное вознаграждение, потому что мы ни над кем не позволим себе насилия, пока не будет для этого прямого повода. Но прежде всего сведите нас в ту деревню, которая виднеется между утёсами, тем более что эта случайная остановка, вероятно, показалась слишком продолжительной нашим людям. Там, внизу, мы поговорим подробнее обо всём...

Старик слушал рыцаря с напряжённым вниманием; взгляд его тусклых глаз заметно оживился, и лицо принимало всё более и более осмысленное выражение. Наконец он поднялся на ноги и спросил незнакомого рыцаря:

— Объясните мне, кто вы и откуда явились сюда так неожиданно?

— Наша страна лежит по ту сторону Альп, — отвечал рыцарь, — мы перешли горы, чтобы покарать злополучную Италию и отомстить за все те преступления, которые издавна совершаются здесь!

Слова эти магически подействовали на старика; он выпрямился, глаза его сверкнули злобной радостью, и рыцарь с удивлением заметил, что он далеко не так стар и дряхл, как ему показалось сначала.

— Вы пришли сюда, чтобы покарать преступления, какие совершались в этой стране! — воскликнул старый лекарь взволнованным голосом. — Я охотно последую за вами и буду служить вам по мере моих сил и знаний, которыми я некогда славился больше всех врачей. Возьмите меня с собой, вы не будете жалеть об этом... Господь при самом вступлении вашем в эту землю послал вам во мне человека, который лучше, чем кто-нибудь, может рассказать вам о тех злодеяниях, какие безнаказанно совершаются в Италии.

Затем он бодрой и уверенной походкой пошёл рядом со всадниками, как будто встреча с ними возвратила ему молодость. Предводитель войска и его спутники с недоумением смотрели на загадочного проводника, который так странно приветствовал их у порога страны, на которую они должны были поднять меч во имя короля Франции.

Предводитель по имени Торси тотчас по вступлении в деревню послал одного из своих людей к местному подеста (градоначальнику) с извещением о прибытии войска, вызванного французским королём из Швейцарии. В том же письме он заявлял свои требования относительно постоя для солдат приведённого им отряда ввиду соглашения, состоявшегося между французским королём и миланским герцогом. Само собою разумеется, что всё население деревни выбежало на улицу, чтобы увидеть швейцарских солдат, которые должны были присоединиться к войску французского короля и вместе с ним совершить поход в Рим и Неаполь. Жители деревни сначала опасались грабежа, но, ободрённые присутствием Торси и других французских рыцарей, радушно приняли швейцарцев и оказали им гостеприимство. Хотя подобные неожиданности случались довольно часто в те времена и всякое появление войска было крайне обременительно для сельских жителей, но они должны были покориться тяжёлой необходимости. Между тем весть о прибытии многочисленного швейцарского отряда с быстротою молнии распространилась по окрестностям; народ выходил толпами на большую дорогу, чтобы взглянуть на чужеземцев.

Жители пограничной деревни, в которой жил старый лекарь, неохотно простились с ним, потому что он был для них весьма полезным человеком. Местный приходский священник и все знавшие старика считали его немного помешанным, но постоянно обращались к нему за помощью с тех пор, как убедились, что он окончательно приходит в себя у постели больного, когда требуется его совет. Никто не знал, кто он и откуда, так как старик никогда не говорил о своей прошлой жизни.

Так же скрытно держался он и относительно своих новых покровителей, тем более что вследствие своего умственного расстройства давно привык считать себя не тем лицом, каким был в действительности.

Много лет прошло с тех пор, как страшный удар судьбы, нарушив его мирное существование в гетто, отнял у него обоих детей, и он помешался от отчаяния. В его болезненном воображении часто воскресал тот роковой час, когда он стоял у постели больного папы Иннокентия и переливал в его старческое, изнурённое тело кровь своих собственных сыновей. Их неожиданная смерть поразила его и омрачила ум; он убежал ночью из города в полной уверенности, что над ним тяготеет проклятие и что ему суждено вечно жить и нигде не найти себе покоя.