Garaf

   Но умереть нужно было так, чтобы хоть немного искупить свою трусость и своё предательство.

   Правда - что ждёт его в случае неудачи - Гарав старался просто не думать...

   ...В комнате опять горела лампа. Тарика не было. Гарав медленно снял перевязи, сел к столу, на котором - в раскрытой книге - бежали ряды букв. Интересно, что тут написано?

   - Ломион, - позвал он. - Ломион Мелиссэ, я жду тебя...

   ...Существо с прекрасным лицом и неживой сияющей улыбкой на тонких губах сидело напротив мальчика. Оно слушало. Слушало горячечные слова внимательно... хотя мальчик мог ничего не говорить - зачем? И так всё было понятно...

   Так ты отдашь?

   - Да, но сейчас - спаси их!!! - выкрикнул Гарав. Сжал и разжал кулаки, покачался на скамье. - Спаси их, ты же говорила, что можешь!!!

   ХОРОШО. Подожди. Я тебя позову. Ты услышишь и придёшь. Услышишь песню... А потом, после расчёта, я скажу тебе, что надо делать.

   Она встала. Лёгкий клочок тумана пролетел по комнате. Прозвенели колокольчики, растаял звук шагов.

   Мальчик за столом уронил голову на руки.

* * *

   Гарав услышал песню, когда проходил мимо спуска в подвал - рядом с большим залом - с охапкой дров для камина в комнате.

   Песня звучала внизу, в темноте. И никуда от неё было не деться - и, главное, НЕЛЬЗЯ было деваться.

   Гарав ступил на лестницу. Сухо застучало оброненное "топливо".

   Он вдруг ПОНЯЛ, что надо делать. И только крошечная часть сознания ещё кричала: "Не надо, не смей, не ходи-и-и!!!"

   - ТЫ тут? - спросил он.

   Да, ответила темноте насмешливо. А ТЫ зачем пришёл?

   - Я хочу заключить с тобой договор, - сказал мальчишка стеклянным высоким голосом, двигаясь, как робот в старом фильме. - Ты получишь от меня пищу. И поможешь Эйнору и Фередиру.

   Темнота плавным движением обвилась вокруг него, как плащ. Послышался холодный смех.

   Мой храбрый и любопытный мальчик... Мой принц... Хочешь быть моим принцем?

   - Нет, - отрезал Гарав. - Говори, что надо делать. Я готов.

   Если не хочешь быть моим принцем, то станешь моим рабом, сказала темнота. Хочешь быть моим рабом? Кое-кто и это находит интересным... и придумывает для себя ТАКОЕ рабство, что даже МНЕ становится любопытно, хотя я видела ВСЁ... Люди бывают такие смешные и странные, даже в твои годы... Всё что-то прячут, прячут в темноте от меня, забывая, что прячут ОТ МЕНЯ - ВО МНЕ. Глупо...

   - Я хочу, чтобы ты взяла, что тебе нужно и помогла моим друзьям, - сквозь стиснутые зубы выцедил Гарав. - Говори, что делать.

   Хорошо, я согласна, неожиданно легко ответила - Гарав даже дёрнулся изумлённо - темнота. Иди сюда, услышал он затем. И увидел дорожку синеватого цвета - через тьму. В конце дорожки стояло старое кожаное кресло. Иди сюда и раздевайся.

   Ничего не спрашивая, мальчишка молча подошёл к креслу и быстро разделся, бросая одежду на пол. Странно, пол не был холодным. Он был тёплым и вроде бы пульсировал, как огромная нагноившаяся рана. А свет - светлый прямоугольник наверху лестницы - померк сперва, а потом и вовсе исчез, как будто медленно закрылась дверь...

   Какой ты беззащитный без оружия и одежды, мальчишка, шепнула темнота в ухо. Сядь в кресло... положи руки на подлокотники... голову откинь на спинку... и поверни её влево... Вот так. Молодец. Послушный мальчик. За это тебе не будет ОЧЕНЬ УЖ больно.

   Кожа кресла была тоже тёплой и мерзко ЖИВОЙ, как у ящера какого-то. Гарав беспрекословно выполнил всё, что требовала ОНА. Хотел закрыть глаза, но не стал - и безучастно уставился в невидимый потолок.

   Хочешь, мы сперва немного поиграем, предложила темнота. Тебе понравится. Гарав вдруг увидел надвинувшееся лицо девушки - на пару лет старше его самого, красивое и насмешливое. Не то, которое было у Ломион Мелиссэ раньше - более человеческое

. Ощутил, как язык красавицы коснулся шеи - пониже челюсти справа. Провёл по коже - влажный, тёплый. И вдруг нажал, стал твёрдым и настойчивым... и невероятно приятным. Его движения не прекращались, стали ритмичным, быстрыми - и Гарав не выдержал - застонал от удовольствия, сам трогая свои щёки языком изнутри... и с трудом проговорил:

   - Не хочу... чтобы ТЫ... была со мной... так... Бери, что нужно. Не надо меня... лапать.

   Но я вижу, что тебе понравилось, засмеялась тьма. Может быть...

   - Нет, - отрезал Гарав, закрывая всё-таки глаза, чтобы не видеть лица красавицы, в котором начала проступать Мэлет.

   Ну что ж, вздохнула тьма с сожалением, показавшимся Гараву искренним. Тогда пусть...

   Шеи коснулись ледяные губы. Гарав обмер от пришедшего наконец ужаса... но было поздно.

   Боль была огненной, резкой, но очень короткой. Охнув, Гарав дёрнулся и обмяк. Стало немного трудно дышать... но голова приятно и сладко закружилась, а потом по всему телу начали расплываться вязкие волны истомы; шея онемела.

   Мальчишка опять застонал - тихо-тихо, прикрывая глаза. Гарав ощущал, как ОНА пьёт его кровь - не жадно, а аккуратно, как-то даже изысканно... как будто некая чёрная герцогиня, развратная и воспитанная одновременно - красное вино из красивого бокала... Голова кружилась... кружжилась... кружжжиласссь...

   Больно, спросила ОНА.