Garaf

   Голос эльфа звучал равнодушно. Но Гарав не обиделся. Он просто понял, что за плечами эльфа - такая огромная жизнь, что в ней вот такие лесные дороги и человеческие мальчишки, верящие, что их несчастье первое и самое страшное в истории мира - были много раз. Однако... рассказать о своём позоре?! О трусости?! О жалком вое?! О предательстве?! О том, как он почти стал игрушкой Ломион Мелиссэ?! Гарав отчаянно замотал головой.

   - Нет... я не могу... прости...

   - Пусть так, - кивнул эльф и взял Гарава за плечо, повёл рядом с собой. Арбалет оказался в руке Гарава словно бы сам собой, щит - за плечами, шлем - в другой руке... - Хочешь, я спою тебе?

   Мальчишка молча кивнул и всхлипнул. И почти сразу приоткрыл рот. Голос эльфа был... нет, всё то, что он подумал, услышав его впервые издалека, оказалось... оказалось слишком мало для певца. Как для Пушкина слово "поэт".

   - Свет серебра струил Тельперион,

   И золото ронял Лаурелин...

   Вы просите спеть песню тех времен?

   Я не могу - ведь песни те ушли.

  

   А может быть, я сам ушел от них,

   Оставив их навек в земле Аман...

   Я спеть могу вам о волнах морских,

   Одетых в серый, призрачный туман.

  

   Я бросить эти песни мог в пути,

   На битом льду, где были мрак и смерть.

   Мне этих песен больше не найти...

   Я вам могу о Хелькараксе спеть!

   Гарав не знал названий мест, которые слышались в песне эльфа. Но тоска - тоска и боль - словно рисовали перед ним на экране странные туманные картины: сияющий город на склоне зелёной горы, увенчанной белой шапкой, гневные лица, почему-то - вздыбленные торосы льдов и цепочки путников среди них... Гарав не понимал, что это. Он просто слушал.

   - Я спеть могу о зареве вдали,

   Что опалило край небес огнем.

   В том зареве сгорели корабли,

   И песни мирных лет сгорели в нем.

  

   В сраженье жарком, в яростном бою

   Забыть я песни радостные мог...

   Я песню боевую вам спою,

   Отточенную, как меча клинок.

  

   Война и смерть... Не сосчитать могил.

   И навсегда земли могильной плащ

   Песнь о Земле-Не-Знавшей-Смерти скрыл...

   Я вам спою о павших в битве плач.

  

   А если не по сердцу будут вам

   Баллады о печали и войне,

   Я подберу красивые слова,

   Спою о звездах, Солнце и Луне,

  

   О ветре, что колышет море трав,

   О вечных ледниках на пиках гор,

   О чистых родниках в тени дубрав...

   Но не просите петь про Валинор!

  

   Навек забыты песни той земли,

   Седой туман окутал гребни волн.

   И больше не цветет Лаурелин,

   И навсегда увял Тельперион... (1.) - голос эльфа прервался стоном, и Гарав схватил его за руку, за запястье:

  

  

   ____________________________________________________________________________________________________________________

   1. Слова Эльрин.

  

  

   - Тебе плохо?!

   - Мне? - казалось, эльф очнулся. - Что тебе до моего "плохо" с твоей бедой, человек? Моей тяжести тебе не понять и не поднять. Она очень далеко. Её скрыла даже не прошлая эпоха... И во всём мире она - лишь моя. Так зачем тебе знать о ней? Поделись лучше своей. Не пришло желание?

   - Я испугался пытки и боли, - сказал Гарав тихо, отпустив руку эльфа. - Я нарушил

   клятву верности и пошёл служить Чёрному Королю... - он искоса посмотрел на эльфа, но лицо того было спокойным... и Гарав вдруг понял: а ведь его странный спутник, пожалуй, настолько же сильнее Ангмара, насколько тот сильнее самого Гарава. И от этой мысли почему-то стало спокойней. - Я жалкий трус и ничтожный предатель, таких казнят мечом, но это слишком почётно для меня.

   - Твои друзья погибли из-за тебя? - спросил эльф. Гарав вскинулся:

   - Что?! Нет! Я... я смог их выручить... но... мне больно...

   - Посмотри, - сказал эльф и, подняв с рукояти меча левую руку, правой снял с неё высокую крагу. Гарав невольно ахнул.

   Рука эльфа была сожжена до кости. Собственно, это и была чёрная кость - свирепое пламя съело всю внутреннюю сторону ладони.

   - Ожог болит почти пять тысяч человеческих лет, - сказал эльф.

   - Ты... - Гарав чуть отстранился. - Ты не... ты живой?! - ему вдруг помнилось, что рядом с ним - дух.

   - К сожалению - да, - кивнул эльф, натягивая перчатку. - Хотя временами мне кажется, что я - призрак. Призрак прошлого и призрак самого себя. Я - нарушивший все мыслимые и немыслимые клятвы, которые только может дать разумное существо - чтобы исполнить одну-единственную клятву - клятву ненависти. Смешно и дико.

   Эльф и правда рассмеялся. Но горький это был смех - горький, как запах полыни...

   - Кто ты? - спросил Гарав робко. И добавил: - Лорд.

   - Мэглор Нъйэлло, - сказал эльф. Он явно ждал какой-то реакции, но Гарав только представился в ответ:

   - Я Гарав, оруж... Гарав я.

   Эльф снова засмеялся - на этот раз почти весело. Гарав насупился:

   - Тебя так насмешило моё имя, лорд?!