Garaf

   - Мой путь ведёт к спасению чести, - Эйнор вдруг вырос, и шаман отшатнулся в изумлении и страхе. - Права твоя правота, старик; права - но мелка, как лужа, и тот, кто видел Море, не поверит кваканью лягушки: "Вот вся вода мира, в которой я сижу!" Нет высей Нуменора, но - были они - а что оставите после себя вы, спасшиеся в этих лесах от самих себя?! Какую сказку сложат о вас, переживших великие королевства? Веди меня, старик - и молчи, потому что я - Эйнор сын Иолфа, нуменорский рыцарь! Идо бета изинди, загир аннарди ан Гимлад! (1.) - и тихий гром родили последние слова, будто вдали тысяча обутых в металл ног шагнула по каменной мостовой, тысяча одетых в сталь рук ударила тысячей сверкающих мечей по тысяче гулких щитов...

  

   ____________________________________________________________________________________________________________________

   1. Ныне прямы мои слова, мечи воинов Элэнны! (адунайк; разговор Эйнора и шамана идёт на языке фородвэйт).

  

   - Я... выполню обещанное... я же сказал... - сипло пробормотал шаман, пригасив глаза. - Прости, таркан...

   И - покатился моховым шустрым клубком вперед шагающего рыцаря...

   ...Они шли долго. Наверное, не меньше часа, и боковым зрением Эйнор улавливал движение странных и жутких образов. Пробежала, мяукая, слепая рысь без шкуры. Прошёл, бесшумно ступая, безголовый лось.

   - Хочешь напугать меня, шаман? - спросил Эйнор. Старик впереди - видно, оправился - хихикнул:

   - Нет, зачем мне это? Это здешние духи шалят, таркан. Они любят играть с людьми, поэтому ночью без моих амулетов редкий человек осмелится выйти за пределы деревень. И этой, и многих других, где живут лоссоты. Хочешь, я сейчас уйду в сторону, и никто не узнает, как пропал Эйнор сын Иолфа?

   Вместо ответа коротко лязгнула бронза перекрестья меча о сталь оковки устья ножен - Эйнор подвыдернул Бар и бросил обратно. Виденицы отпрянули, маячили только на грани взгляда.

   - Шучу я, шучу... - прокряхтел старик. - Сказал уже: мне в радость тебе помочь, чтоб без конца длилась ваша вражда - твоих братьев и Чёрного...

   Эйнор усмехнулся, рассматривая мохнатую спину куртки впереди.

   - Пришли, - сказал неожиданно старик.

   Светились десятки гнилушек, выступавших из земли по обеим сторонам узкой лощины - как пальцы подгорных существ, которые - говорят гномы - никогда не видят света. Косо лежала каменная плита. Чёрная... или казавшаяся такой. Старик подошёл к ней и постучал посохом. Сказал - коротко и властно:

   - Эй.

   Эйнор усилием воли остался на месте, когда откуда-то - то ли из-за плиты, то ли из неё - выступили два скрюченных... нет, не существа. Две сущности, так сказать вернее. Тёмные и безликие, да и бесформенные, если по правде. Послышался детский плач - тонкий и безнадёжный. Между сущностями шёл ребёнок - голый, не различишь - мальчик или девочка, не поймёшь - скольких лет, но маленький, не старше десяти.

   - Что это, старик? - хрипло спросил Эйнор. Шаман обернулся и мигнул:

   - Жертва, таркан. Убей и начнём.

   Два сгустка тьмы прижали ребёнка к плите. Тот вяло дёрнулся и заплакал громче.

   - Кому жертва? - Эйнор вытащил меч, и лезвие вдруг покрылось красноватой вязью, словно проступившей из глубины металла.

   - Эру, рыцарь, - осклабился старик. - Не бойся. Жертва из дальней деревни - пропал ребёнок в лесу и пропал, поискали и забыли. Бей и начнём.

   - Ах ты старая тварь... - прорычал Эйнор, взмахивая мечом...

   ...Лезвие со скрежетом пропахало в камне искристую борозду. Оказавшийся за спиной Эйнора старик хихикнул; и тёмные сгустки, и ребёнок исчезли.

   - Где?! - крутнулся на каблуках Эйнор.

   - Не было ничего, - ответил Эйно-Меййи спокойно и ссутулился, опираясь на посох. - Не приносим мы в жертву людей. Проверял я тебя... И что? Правда бы оставил своего родича в рабстве у Чёрного - только чтобы лесному дикарьку, никчёме, жизнь сохранить? А как же тогда?

   От облегчения - понял, что старик не лжёт - у Эйнора помутилось в голове и он не сразу поймал ножны мечом. Процедил:

   - Правда. Слишком дорогая цена - кровь ребёнка.

   - А правда ли, что твои предки жгли людей в жертву Большому Чёрному, а, таркан? Своих жгли? И детей, и женщин?

   - Мои - нет, - отрезал Эйнор, прямо глядя в глаза старика. - Мои предки были Авалтири, не Арузани. (1.) Да и среди Арузани это делали лишь худшие из худших... Но мне стыдно и больно и за тех, кто жёг, - продолжал он. - И за тех, кто превращал в рабов Младших Людей. За всю мою кровь. За всех, кто был - Нуменор. Даже за... - юноша не договорил и опустил глаза.

  

   ____________________________________________________________________________________________________________________

   1. Авалтири - "Верные" нумэнорцы. Арузани - Люди Короля.