Гарри Поттер и философский камень

Гарри прирос к месту, как опутанный чёртовым силком. Ему не повиновался ни единый мускул. В ужасе он смотрел, как Квиррел поднял руки и принялся разматывать свой тюрбан. Что он задумал? Тюрбан упал на пол складками материи. Без него голова Квиррела казалась неприятно маленькой. Потом Квиррел медленно развернулся на месте.

Если бы голос слушался Гарри, он бы непременно закричал. На том месте, где у Квиррела должен был быть затылок, находилось ещё одно лицо — самое ужасное из всех, какие Гарри доводилось видеть. Оно было бледным до меловой белизны, с пронзительными красными глазами и прорезями вместо ноздрей, как у змеи.

— Гарри Поттер… — прошептало оно.

Гарри попробовал отступить на шаг, но не смог.

— Видишь, что стало со мной? — продолжало лицо. — Я всего лишь тень, сгусток пара… Только в чужом теле я обретаю форму… Впрочем, желающих разделить со мной ум и сердце всегда находилось предостаточно… Кровь единорога подкрепила меня за эти последние недели… Ты видел, как мой верный Квиррел пил её — для меня — в лесу… А когда я получу эликсир жизни, я смогу создать себе своё собственное, новое тело… Ну… Отдай же мне камень — он лежит у тебя в кармане…

Он знал. Ноги Гарри внезапно ожили, в них вернулось чувство. Он попятился.

— Не упрямься, — зарычало лицо. — Присоединяйся ко мне, и я подарю тебе твою жизнь… Иначе ты разделишь судьбу со своими родителями… Они умерли, умоляя меня пощадить их…

— Неправда! — крикнул Гарри.

Квиррел пятился за ним, не поворачиваясь — так, чтобы Вольдеморт мог видеть Гарри. Злобное лицо теперь усмехалось.

— Ах, как трогательно… — прошипело оно. — Я всегда ценил смелость … Да, мальчишка, ты прав — твои родители были смелыми… Сначала я убил твоего отца, он храбро защищался… Но твоя мать — ей незачем было умирать… Она пыталась спасти тебя… Давай сюда камень — если не хочешь, чтобы её смерть была напрасной.

— Нет!

Гарри бросился к двери, закрытой чёрным пламенем, но Вольдеморт заверещал: «Держи его!», и в следующее мгновение Гарри почувствовал, что рука Квиррела сжалась на его запястье. Тотчас же острая боль пронзила его лоб, как игла; казалось, его голова сейчас расколется надвое. Он закричал, изо всех сил стараясь оттолкнуть Квиррела, и, к его удивлению, тот его отпустил. Боль в голове немного утихла. Гарри безумными глазами обвёл комнату в поисках Квиррела и обнаружил его на полу, скорчившимся от боли — он в ужасе глядел на свои пальцы, покрывающиеся волдырями, как от ожога.

— Держи! Хватай его! — закричал Вольдеморт снова, и Квиррел бросился Гарри под ноги, сбив его на пол. Квиррел упал сверху и сцепил руки у Гарри на горле. Боль в шраме была невыносимая — но вместе с тем Гарри увидел, что и Квиррел взвыл от муки.

— Повелитель — я не могу… Руки… Руки мои!

Квиррел, продолжая своим весом прижимать Гарри к земле, выпрямился и отпустил его шею, изумлённо уставившись на свои ладони. Гарри заметил, что они выглядели красными и блестящими — словно опалёнными.

— Так убей его, идиот! Разделайся с ним, наконец! — проскрипел голос Вольдеморта.

Квиррел поднял руку, готовясь произнести смертельное заклинание, но Гарри, повинуясь скорее инстинкту, привстал и вцепился в его лицо.

— А-а-а-а!!!

Квиррел скатился на пол. Теперь и лицо его тоже пылало, и тут Гарри понял — Квиррел не мог коснуться его незащищённой кожи, это приносило ему ужасные мучения. Значит, единственным спасением было не отпускать Квиррела, не давать ему довершить своё колдовство.

Гарри вскочил и ухватил Квиррела за руку так крепко, как только мог. Квиррел заорал и попытался стряхнуть Гарри. Боль у Гарри в голове всё нарастала… Она ослепляла его… Он слышал страшный крик Квиррела… Вольдеморт визгливо требовал: «Убей его! Убей его!!!»… И ещё какие-то другие голоса, они звали его: «Гарри! Гарри!»… Нет, должно быть, это ему почудилось…

Он почувствовал, что Квиррел сумел освободить свою руку и понял, что всё кончено. Он упал, и продолжал падать в бездонную чёрную глубину… Всё дальше… Дальше…

Прямо над ним блестело что-то золотое. Это щелчок! Он попытался схватить его, но его руки оказались слишком тяжёлыми.

Он моргнул. Это был вовсе не щелчок, а чьи-то очки. Вот странно.

Он моргнул ещё раз. В его поле зрения вплыло улыбающееся лицо Альбуса Дамблдора.

— Добрый день, Гарри, — сказал Дамблдор.

Гарри некоторое время тупо смотрел на него. Потом он всё вспомнил.

— Сэр! Камень! Это был Квиррел! Камень у него! Скорее!

— Успокойся, мой милый. Ты слегка отстал от событий, — сказал Дамблдор. — Камень не у Квиррела.

— А у кого? Сэр, мне…

— Гарри, будь добр, не волнуйся так, иначе мадам Помфри меня отсюда выгонит.

Гарри сглотнул и огляделся. До него дошло, что он, должно быть, в школьной больнице. Он лежал в постели, под белой льняной простынёй, а рядом с кроватью стоял столик, на котором было навалено достаточно разных сладостей для того, чтобы открыть свою собственную кондитерскую.