Гарри Поттер и философский камень

— Знаки внимания от твоих друзей и почитателей, — объяснил Дамблдор, сияя. — То, что произошло между тобой и Квиррелом в подземелье — полнейшая тайна, а потому, вполне естественно, об этом знает вся школа. Мне сообщили, что твои друзья, господа Фред и Джордж Уизли, взяли на себя ответственность за попытку передать тебе сиденье от туалета. Не сомневаюсь, что они полагали таким образом тебя позабавить. Однако мадам Помфри решила, что это нарушило бы правила гигиены, и настояла, чтобы оно было изъято.

— А… Сколько я здесь уже лежу?

— Три дня. Рональд Уизли и мисс Грейнджер будут весьма рады узнать, что ты наконец очнулся. Они были серьёзно обеспокоены.

— Но, сэр — а как же камень…

— Да, тебя с толку, как видно, не сбить. Ну что ж, камень. Профессору Квиррелу так и не удалось отобрать его у тебя. Я прибыл как раз вовремя, чтобы предотвратить это, хотя нельзя не отметить, что ты отлично справлялся и без меня.

— Вы… Вы там были? Вы получили сову, которую послала Гермиона?

— Вероятнее всего, мы разминулись в пути. Не успел я достичь Лондона, как мне стало ясно, что более всего моё присутствие требовалось именно там, откуда я только что отбыл. И вот — я появился как раз для того, чтобы оттащить Квиррела…

— Так это всё-таки были вы.

— Я опасался, что могло быть уже поздно.

— Так почти и было поздно — ещё немного, и я не смог бы удержать его от камня.

— Не от камня, дорогой мой — от тебя. Твои старания дорого тебе стоили. Признаюсь, на одно жуткое мгновение мне показалось, что всё потеряно. Что касается камня, то он уничтожен.

— Уничтожен? — недоверчиво спросил Гарри. — Но… А как же Ваш друг… Николя Флямель…

— А, так ты и про Флямеля знаешь? — сказал Дамблдор удивительно довольным тоном. — Значит, у вас и в самом деле всё было схвачено! Мы с Николя очень мило переговорили, и пришли к общему мнению: что ни делается, всё к лучшему.

— Но ведь он, и его жена — они же теперь умрут!

— У них запасено достаточно эликсира, чтобы привести в порядок остающиеся дела — но ты прав, затем они действительно умрут.

Заметив удивление на лице Гарри, Дамблдор мягко улыбнулся ему.

— Я могу понять, что такому молодому человеку, как ты, это может показаться невероятным, но для Николя и Перенеллы происходящее можно сравнить с ожидающей их в конце долгого, очень долгого дня постелью. В конце концов, смерть — это всего лишь следующее большое приключение, и для того, чтобы это понять, нужно только тщательно организовать свой ум. Если честно, камень — не такое уж благословение. Деньги и жизнь, и того, и другого — столько, сколько захочешь! Несомненно, многие люди ценили бы подобный дар превыше всего. Только вот беда в том, что люди вообще склонны стремиться в точности к тому, что для них наименее полезно.

Гарри сидел, не в силах вымолвить ни слова. Дамблдор глядел в потолок, улыбаясь и что-то тихонько мурлыча себе под нос.

— Сэр? — позвал Гарри. — Я вот о чём думаю… Я понимаю, что камня больше нет, но ведь Воль… Сами-Знаете-Кто, он же всё равно…

— Зови его Вольдеморт, Гарри. Всегда старайся называть вещи своими именами. Страх перед названием только увеличивает страх перед явлением.

— Да, сэр. Так вот, Вольдеморт — он теперь будет искать какой-нибудь другой способ вернуться, ведь правда? То есть, я хочу сказать — он всё равно не умер, да?

— Да, Гарри. Он всё ещё обретается где-то, возможно, даже присматривает себе очередное тело, хозяин которого был бы не прочь с ним поделиться… Поскольку он, строго говоря, не жив, полностью убить его тоже нельзя. Покинув Квиррела, он бросил его умирать; со своими сторонниками он обращается так же безжалостно, как и с врагами. И всё-таки, Гарри, несмотря на то, что ты, вероятно, лишь задержал его приход к власти, но всё, что понадобится нам в следующий раз — это ещё кто-нибудь, кто возьмётся защищать заранее проигранные позиции. И если Вольдеморт будет задержан вновь, и ещё раз — что ж, его час может никогда не настать.

Гарри обнаружил, что всё это время он сосредоточенно кивал головой, и перестал — голова у него была готова опять разболеться. Потом он сказал:

— Простите меня, сэр, но мне бы хотелось кое-что у вас спросить, если можно… Я бы хотел узнать правду о некоторых вещах…

— Правду, — вздохнул Дамблдор. — Правда прекрасна, но она и опасна, и потому обращаться с ней надо осторожно. Тем не менее, я отвечу на твои вопросы — за исключением тех, на которые у меня есть веские причины тебе не отвечать, в каковом случае я заранее прошу твоего прощения. Разумеется, обманывать тебя я не стану ни при каких обстоятельствах.

— Во-первых, вот что… Вольдеморт сказал, что он убил мою маму только потому, что она пыталась помешать ему убить меня. Но… А почему ему вообще нужно было меня убивать?

Дамблдор вздохнул — на этот раз тяжело и глубоко.

— Увы. Первый же вопрос — и я не могу дать тебе на него ответа. По крайней мере, сегодня. Сейчас. Когда-нибудь ты узнаешь… но пока пусть этот вопрос не мучает тебя, Гарри. Когда ты станешь постарше… Да, да, я знаю, что ты терпеть не можешь слышать подобные слова, но всё же — ты узнаешь, когда придёт время.