Гарри Поттер и Кубок Огня

— В годы восхождения Вольдеморта к власти, — начал он, — то и дело случались исчезновения. А сейчас там, где в последний раз видели Вольдеморта, бесследно пропала Берта Джоркинс. Мистер Сгорбс тоже исчез... прямо здесь, в школе. Был и ещё случай — которому, увы, министерство особого значения не придаёт, поскольку исчез мугл. Его звали Фрэнк Брайс, и жил он в деревне, где вырос отец Вольдеморта. Его не видели с прошлого августа. Я, видишь ли, в отличие от большинства моих министерских друзей, читаю мугловые газеты.

Думбльдор очень серьёзно посмотрел на Гарри:

— Мне представляется, что эти исчезновения между собою связаны. Министерство со мной не согласно — как ты, возможно, слышал, пока ждал за дверью.

Гарри кивнул. Они опять замолчали. Думбльдор то и дело извлекал мысли из головы. Гарри заподозрил, что надо бы уйти, но любопытство не пускало.

— Профессор, — снова позвал он.

— Да, Гарри? — откликнулся Думбльдор.

— Э-э-э... можно спросить вас про... про тот суд, куда я попал... в дубльдуме?

— Можно, — тяжело вздохнул Думбльдор. — Я много раз бывал на заседаниях, но некоторые вспоминаются отчётливее... особенно сейчас...

— Вот этот... вот этот суд, где вы меня застали, да? Где был сын Сгорбса. Там... ммм... говорили о родителях Невилла?

Думбльдор пронзил Гарри взглядом.

— А Невилл не рассказывал, почему его воспитывает бабушка? — спросил он.

Гарри помотал головой, изумляясь, как же он сам за целых четыре года не догадался спросить.

— Да там говорили о родителях Невилла, — сказал Думбльдор. — Его отец Фрэнк был аврором, как профессор Хмури. Ты, видимо, понял: их с женой пытали — выбивали информацию о том, куда скрылся Вольдеморт, когда потерял силу.

— Они умерли? — тихо спросил Гарри.

— Нет, — ответил Думбльдор, и Гарри никогда не слышал в его голосе столько горя. — Они сошли с ума. Оба в больнице св. Лоскута. По-моему, Невилл с бабушкой навещают их на каникулах. Они его не узнают.

Гарри сидел, окаменев от ужаса. Он понятия не имел... ни разу, за все четыре года, не удосужился поинтересоваться...

— Лонгботтомов все очень любили, — продолжал Думбльдор. — Их схватили, когда Вольдеморт уже пал, когда все думали, что спасены. Это вызвало сильнейший прилив ненависти — я такого никогда не видел. На министерство очень давили, им позарез надо было найти виновных. К несчастью, свидетельство самих Лонгботтомов было — если учесть их состояние — не слишком надёжно.

— Значит, сын мистера Сгорбса, может, и вправду невиновен? — медленно проговорил Гарри.

Думбльдор покачал головой:

— Об этом я не имею ни малейшего представления.

Гарри посидел молча, наблюдая, как вращается содержимое дубльдума. Было ещё два вопроса, которые так и жгли его изнутри... но они касались виновности двух ныне здравствующих людей...

— Эмм... — проговорил он, — а мистер Шульман?..

— ...с тех пор ни разу не замечен ни в чем криминальном, — спокойно сказал Думбльдор.

— Ясно, — поспешно отозвался Гарри, снова уставившись в дубльдум. Думбльдор больше не добавлял новых мыслей, и прежние вращались медленнее. — А... ммм...

Дубльдум, кажется, решил ему помочь. На поверхность снова всплыло лицо Злея. Думбльдор коротко глянул на него и перевёл взгляд на Гарри.

— Как и профессор Злей, — добавил он.

Гарри заглянул в голубые глаза директора, и то, о чём он на самом деле жаждал спросить, вырвалось, не успел он прикусить язык:

— Профессор, а почему вы решили, что Злей больше не за Вольдеморта?

Несколько секунд Думбльдор молча смотрел ему в глаза, потом ответил:

— А это, Гарри, касается только меня и профессора Злея.

Гарри понял, что беседа окончена; Думбльдор не рассердился, но в его тоне прозвучал заключительный аккорд, лучше всяких слов говоривший, что пора уходить. Гарри встал, Думбльдор тоже.

— Гарри, — произнёс он, когда Гарри подошёл к двери. — Пожалуйста, не говори ни с кем о родителях Невилла. У него есть право рассказать самому, когда он будет готов.

— Конечно, профессор, — кивнул Гарри и повернулся к двери.

— И ещё...

Гарри оглянулся.

Думбльдор стоял над дубльдумом, и лицо в серебристых отсветах было не просто старым — древним. Он окинул Гарри долгим взором и сказал:

— Удачи тебе в третьем испытании.

Глава тридцать первая. Третье испытание

— И Думбльдор тоже думает, что Сам-Знаешь-Кто стал сильнее? — прошептал Рон.

Всем, что видел в дубльдуме, а также почти всем, что рассказал и показал Думбльдор, Гарри сейчас же поделился с Роном и Гермионой — и, разумеется, с Сириусом, которому послал сову, едва выйдя из директорского кабинета. Вечером Гарри, Рон и Гермиона снова засиделись в общей гостиной, без конца обсуждая произошедшее. В результате голова у Гарри шла кругом, и он теперь понимал, что имел в виду Думбльдор, говоря о переизбытке мыслей. Да, перелить куда-нибудь хотя бы часть — истинное облегчение.

Рон задумчиво поглядел в огонь. И, кажется, еле заметно содрогнулся — а ведь вечер был тёплый.

— И он доверяет Злею? — переспросил Рон. — По-настоящему доверяет, хотя знает, что Злей был Упивающимся Смертью?

— Да, — подтвердил Гарри.