Гарри Поттер и Кубок Огня

Чуть позже подземелье вернулось. Гарри сидел уже на другом месте, тоже на верхней скамье, но теперь слева от мистера Сгорбса. Атмосфера переменилась — все расслабленны, даже веселы. Колдуны и ведьмы оживлённо болтали, будто собрались здесь на какое-то спортивное состязание. Внимание Гарри привлекла одна ведьма напротив, на скамье в середине. У ведьмы были светлые волосы, ярко-розовая мантия, и она посасывала кончик ядовито-зелёного пера. Это, вне всякого сомнения, была Рита Вритер, только моложе. Гарри огляделся. Рядом снова сидел Думбльдор, но в другой мантии. Мистер Сгорбс утомлённее и отчего-то яростнее, черты лица острее... Гарри понял. Другое воспоминание, другой день... другой суд.

Дверь в углу распахнулась, и в зал вошёл Людо Шульман.

Однако не нынешний раздобревший — нет, Людо Шульман на пике спортивного блеска, высокий, стройный, мускулистый. Нос ему ещё не сломали. Шульман нервно повертел головой и сел в кресло с цепями. Те не стали его приковывать, как Каркарова, и Шульман, возможно, воодушевлённый этим обстоятельством, оглядел публику, кому-то помахал и выдавил скупую улыбку.

— Людо Шульман, вас вызвали в Верховный колдовской суд, чтобы вы дали показания по обвинению касательно деятельности Упивающихся Смертью, — провозгласил мистер Сгорбс. — Мы выслушали свидетельства против вас и готовы огласить вердикт. Можете ли вы до вынесения приговора добавить что-то к вашим показаниям?

Гарри не верил собственным ушам. Людо Шульман

— Упивающийся Смертью?

— Только одно, — промямлил Людо, неловко улыбаясь, — ну... я знаю, что был полным идиотом...

Пара колдунов и ведьм снисходительно заулыбались. Но мистер Сгорбс их чувств не разделял. Он глядел на Людо Шульмана сурово, со свирепой неприязнью.

— Да, парень, это ты прямо в точку, редкий случай, — сухо проворчал кто-то Думбльдору. Гарри оглянулся и вновь увидел Хмури. — Если б я не знал, что он с детства тупица, решил бы, что его долбануло Нападалой по мозгам...

— Людовик Шульман, вас застали при передаче информации одному из сторонников Лорда Вольдеморта, — продолжал мистер Сгорбс. — За это я рекомендую заключение в Азкабан сроком не менее...

Но отовсюду понеслись возмущённые крики. Кое-кто вскочил на ноги и, глядя на мистера Сгорбса, затряс головой и даже кулаком.

— Но я же говорю, я понятия не имел! — поверх гомона толпы очень искренне воскликнул Шульман, округляя невинные голубые глаза. — Ни малейшего! Старина Гадвуд — давний друг моего отца... мне и в голову не приходило, что он продался Сами-Знаете-Кому! Я думал, я собираю информацию для наших! А Гадвуд мне ещё обещал должность в министерстве... ну, когда я уйду из квидиша... не век же по мне Нападалами будут лупить, правда?

В зале кто-то прыснул.

— Ставим вопрос на голосование, — невозмутимо объявил мистер Сгорбс. Он повернулся к правой стороне аудитории. — Присяжные, будьте добры, поднимите руки... кто за тюремное заключение?..

Гарри посмотрел на правую часть зала. Руки не поднял никто. Зато многие зааплодировали. Одна из присяжных поднялась.

— Да? — гаркнул Сгорбс.

— Мы хотели бы поздравить мистера Шульмана с великолепным выступлением в прошлую субботу на матче против Турции, — задохнувшись от волнения, выговорила та.

Мистер Сгорбс вскипел. Подземелье зазвенело от дружных рукоплесканий. Шульман встал и, сияя, раскланялся.

— Нет слов, — прошипел Сгорбс Думбльдору, затем сел, а Шульман вышел из зала. — Гадвуд, видите ли, обещал ему должность... День, когда к нам присоединится Людо Шульман, станет одним из самых печальных дней в истории министерства...

И подземелье снова растворилось. Когда оно возникло опять, Гарри огляделся. Они с Думбльдором по-прежнему сидели около Сгорбса, но атмосфера в зале изменилась до неузнаваемости. Стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь бесслёзными всхлипами очень хрупкой дамы подле мистера Сгорбса. Она дрожащими пальцами прижимала ко рту носовой платок. Гарри внимательно посмотрел на Сгорбса. Тот ещё больше осунулся и поседел. На виске у него билась жилка.

— Введите, — приказал он, и его голос эхом отозвался в абсолютной тишине подземелья.

Дверь снова открылась. На сей раз вошли шестеро дементоров — они сопровождали четверых. Многие зрители поворачивались и смотрели на Сгорбса. Некоторые зашептались.

Дементоры усадили пленников в кресла с цепями. Пред судом предстали коренастый мужчина, пустыми глазами уставившийся вверх на Сгорбса, ещё один мужчина, худой и дёрганый, женщина с густыми и блестящими тёмными волосами и тяжёлыми веками, восседавшая в страшном кресле как на троне, и юноша, почти подросток, от ужаса попросту окаменевший. Юноша дрожал, соломенные волосы падали на веснушчатое лицо, побледневшее до молочной белизны. Хрупкая маленькая ведьма подле Сгорбса закачалась взад и вперёд, подвывая в носовой платок.

Сгорбс встал. Он посмотрел на четверых подсудимых с неприкрытой ненавистью.

— Вы предстали перед Верховным колдовским судом, — чётко произнёс он, — по обвинению в чудовищном преступлении...