Гарри Поттер и Кубок Огня

Гермиона молчала минут десять, не меньше. Она сидела, упершись лбом в ладони и уставившись на собственные колени. Гарри подумал, что и ей, похоже, не повредил бы дубльдум.

— Рита Вритер, — пробормотала она в конце концов.

— Как ты можешь сейчас о ней думать? — поразился Рон.

— Я думаю не о ней, — объяснила Гермиона своим коленям, — я думаю вот о чём... Помните, что она мне сказала в «Трёх мётлах»? «Я знаю про Людо Шульмана такое, отчего у тебя волосы встанут дыбом». Так вот что она имела в виду! Она была на том заседании, знала, что он передавал информацию Упивающимся Смертью! А Винки, помните?.. «Мистер Шульман плохой колдун». Видимо, мистер Сгорбс был в ярости, что Шульман выкрутился, он, наверное, говорил об этом дома.

— Да, но Шульман же не нарочно?

Гермиона пожала плечами.

— А Фудж считает, что на Сгорбса напала мадам Максим? — Рон снова повернулся к Гарри.

— Ага, — ответил Гарри, — но только потому, что Сгорбс исчез недалеко от бэльстэкской кареты.

— Мы ведь о Максим и не подумали, — медленно проговорил Рон. — А у неё есть гигантская кровь, причём она это отрицает...

— Конечно, отрицает! — вскричала Гермиона, подняв голову. — Посмотрите, что случилось с Огридом после Ритиной статьи! Посмотрите, как Фудж мигом делает выводы, только потому, что она полугигант! Кому нужны эти предубеждения? Я бы, наверно, тоже говорила, что у меня широкая кость, если б знала, что меня ждёт за правду.

Гермиона посмотрела на часы.

— Мы же совсем не позанимались! — всполошилась она. — Мы же хотели выучить порчу-помеху! Завтра надо будет обязательно поработать! Всё, Гарри, пошли, тебе нужно как следует отдыхать.

Гарри с Роном медленно поднялись в спальню. Надевая пижаму, Гарри всё смотрел на кровать Невилла. Верный своему слову, про родителей Невилла он Рону с Гермионой ничего не сказал. Сняв очки и забравшись в постель, он попытался представить себе, каково это — когда твои родители живы, но не узнают тебя. Совершенно незнакомые люди часто жалели его за то, что он сирота, но теперь, прислушиваясь к посапыванию Невилла, Гарри думал, что тот заслуживает жалости гораздо больше. Лёжа в кромешной тьме, Гарри вдруг задохнулся от яростной ненависти к тем, кто замучил Лонгботтомов... Он вспомнил, как бешено вопила толпа, когда дементоры уводили сына Сгорбса и его товарищей... понял, что чувствовали эти люди... но тут же вспомнил молочно-белое лицо кричащего мальчика и с ужасом осознал, что годом позже тот умер...

И всё это дело рук Вольдеморта, думал Гарри, глядя вверх на балдахин, еле различимый в темноте, все нити тянутся к Вольдеморту... это он разрушил все эти семьи, сломал им жизнь...

По идее, Рон и Гермиона должны были готовиться к экзаменам, которые заканчивались в день третьего испытания, но почти все силы тратили на помощь Гарри.

— Об этом не беспокойся, — отмахнулась Гермиона, когда Гарри их укорил и сказал, что мог бы некоторое время потренироваться самостоятельно, — зато высший балл по защите от сил зла нам обеспечен, мы бы ни на каком уроке не узнали столько порч и проклятий.

— Пригодится, когда станем аврорами! — восторженно сказал Рон, применяя порчу-помеху к осе, с жужжанием носившейся по комнате. Та зависла в воздухе.

С наступлением июня замок вновь напряжённо загудел в предвкушении. Все с нетерпением ждали третьего испытания, которое должно было состояться за неделю до окончания учебного года. Гарри каждую свободную минуту практиковался в заклятиях. Перед третьим испытанием он чувствовал себя увереннее. Конечно, оно тоже будет трудным и опасным, но Хмури прав: Гарри и раньше находил способы обмануть чудовищ и миновать зачарованные преграды, а сейчас его хоть предупредили заранее и можно подготовиться.

Профессор Макгонаголл, устав натыкаться по всей школе на неугомонную троицу, разрешила Гарри в обеденные перерывы пользоваться классом превращений. Вскоре Гарри в совершенстве овладел порчей-помехой, которая замедляла движение врага и вообще ему препятствовала; раскидальным заклятием, которое отшвыривает прочь с дороги любые твёрдые тела, а также заклятием четырёх точек: эта удачная находка Гермионы поворачивала волшебную палочку остриём на север и поможет сориентироваться в лабиринте. А вот заградительное заклятие Гарри по-прежнему не давалось. Предполагалось, что оно должно создавать вокруг него временную непроходимую стену, отталкивающую любое не очень сильное колдовство, но Гермионе удалось её разрушить ловко нацеленным ватноножным заклятием. Гарри потом добрых десять минут ковылял на трясущихся ногах, пока она не нашла контрзаклятия.

— И всё-таки ты молодец, — ободряюще сказала Гермиона, просматривая список и вычёркивая уже освоенное. — Может, не все, но какие-то тебе точно пригодятся.

— Идите сюда, посмотрите, — позвал Рон от окна. Он пристально глядел во двор. — Чем это занимается Малфой?

Гарри с Гермионой подошли посмотреть и увидели под деревом Малфоя, Краббе и Гойла. Краббе и Гойл, похоже, стояли на стрёме. Оба ухмылялись. Малфой, поднеся руку ко рту, что-то говорил себе в ладонь.