Гарри Поттер и Кубок Огня

Тот облачился в парадный (и немыслимо уродливый) ворсистый коричневый костюм и галстук в жёлто-оранжевую клетку. Но это было ещё не самое страшное; ко всему прочему Огрид предпринял попытку укротить свои дикие волосы, обильно измазав их, кажется, колёсной мазью. Теперь прилизанная грива разделялась надвое — наверное, Огрид сначала попробовал завязать хвост, как у Билла, но потом понял, что волос слишком много. Такая причёска совершенно Огриду не шла. Гермиона, некоторое время потаращив глаза, всё-таки решила воздержаться от комментариев и спросила:

— Эмм... как драклы?

— Они на тыквенных грядках, — заулыбался Огрид. — Растут, между прочим, уже три фута почти! Вот только беда — стали убивать друг дружку!

— Да что ты! — ахнула Гермиона, предупреждающе стрельнув глазами на Рона, который не сводил удивлённого взора с дурацкой причёски Огрида и уже открыл было рот.

— Угу, — удручённо вздохнул Огрид, — ну да ничего, я их рассадил по отдельным ящикам. Штук двадцать ещё осталось.

— Какая удача, — сказал Рон. Сарказма Огрид не уловил.

В хижине была всего одна комната. В углу стояла громадная кровать, покрытая лоскутным одеялом. Перед камином, под свисающими с потолка многочисленными окороками и птичьими тушками, располагался не менее громадный деревянный стол, окружённый стульями. Гарри, Рон и Гермиона уселись, а Огрид принялся готовить чай. Вскоре все они погрузились в обсуждение Тремудрого Турнира. Огрид предвкушал Турнир ничуть не меньше ребят.

— Вот погодите, — улыбался он, — вы только погодите. Такое увидите, чего сроду не видывали. Первое задание... Эх, мне ж нельзя вам говорить!

— Ну скажи, Огрид! — хором упрашивали Гарри, Рон и Гермиона, но он, не переставая улыбаться, лишь мотал головой.

— Чего ж я буду сюрприз портить... Только, доложу я вам, это будет зрелище! Чемпионам уж придётся попотеть. Вот не чаял дожить до того, что снова Тремудрый Турнир увижу!

Ребята остались обедать с Огридом, но съесть им удалось немного — Огрид подал, как он сказал, говяжью запеканку, но, когда Гермиона откопала в своей порции здоровенный коготь, Гарри с Роном потеряли аппетит. И однако, они приятно провели время, пытаясь выудить из Огрида информацию о первом испытании, споря, кого выберут чемпионом, и гадая, избавились ли уже Фред с Джорджем от бород.

После полудня закрапал дождик, и им было очень уютно сидеть у огня, слушать, как тихо постукивают капли по стеклу, наблюдать, как Огрид штопает носки и спорит с Гермионой из-за домовых эльфов — ибо, едва увидев значки, он категорически отказался вступить в П.У.К.Н.И.

— Это им не на пользу, Гермиона, — сурово проговорил он, вставляя толстую жёлтую нитку в большую костяную иглу. — У них это в натуре — за людьми присматривать, они такие — понимаешь? Ежели забрать у них работу, они станут несчастные, а уж если ты попробуешь им платить — так вообще разобидятся вусмерть.

— Но Гарри же освободил Добби, и тот чуть не до луны прыгал от радости! — возразила Гермиона. — И мы слышали, что он теперь требует жалованье!

— Ну так что ж, везде есть белые вороны. Я и не говорю, да, кой-какие эльфы хотят свободы, но большинство ты ни в жисть не уговоришь — нет, Гермиона, ничего не выйдет.

Та ужасно надулась и спрятала коробку со значками в карман плаща.

К половине шестого стемнело, и ребята решили, что пора возвращаться в замок на пир по случаю Хэллоуина — а главное, на объявление имён чемпионов.

— Я с вами. — Огрид отложил штопку. — Секундочку погодьте.

Он встал, подошёл к комоду у кровати и порылся в ящиках. Ребята не смотрели, пока до их ноздрей не долетел поистине ужасный запах.

Рон, закашлявшись, вскричал:

— Огрид, что это?!

— А? — Огрид повернулся. В руках у него была большая бутылка. — Чего, не нравится?

— Это лосьон после бритья? — полузадушенно поинтересовалась Гермиона.

— Э-э-э... одеколон. — Огрид побагровел. — Может, переборщил... — проворчал он. — Пойду смою, погодьте ещё...

Он вышел, и через окно ребята увидели, как он энергично отмывается в бочке с водой.

— Одеколон? — в изумлении произнесла Гермиона. — Огрид?

— А причёска и костюм? — вполголоса добавил Гарри.

— Смотрите! — вдруг сказал Рон, показывая в окно.

Огрид как раз выпрямился и повернулся. И, если то, что произошло с ним раньше, называлось «побагровел», то для описания теперешнего его состояния эпитетов не имелось. Осторожно, чтобы Огрид их не заметил, Гарри, Рон и Гермиона приблизились к окну. Из кареты, тоже собравшись на пир, только что вышли мадам Максим и её подопечные. Ребятам не было слышно, что говорит Огрид, но выражение, с которым он смотрел на мадам Максим, — этот восторг, этот затуманенный взгляд — Гарри видел лишь однажды, когда Огрид любовался на драконьего детёныша Норберта.

— Он пошёл в замок с ней! — возмутилась Гермиона. — Что же он нас не подождал?

Ни разу не оглянувшись, Огрид брёл рядом с мадам Максим. Бэльстэковцам приходилось бежать трусцой, чтобы поспеть за их великанскими шагами.