Гарри Поттер и Кубок Огня

Хуффльпуффцы, у которых всегда были чудесные отношения с гриффиндорцами, внезапно сделались чрезвычайно холодны. Чтобы это понять, хватило одного урока гербологии. Хуффльпуффцы явно считали, что Гарри украл славу у их чемпиона; негодование усугублялось тем, что «Хуффльпуффу» вообще редко доставалась слава, а Седрик, один из немногих, её добился, одержав победу над «Гриффиндором» в квидишном матче. Эрни Макмиллан и Джастин Финч-Флетчи, прежде отлично ладившие с Гарри, не захотели с ним разговаривать, хотя им пришлось вместе пересаживать лупящие луковицы в горшки на одном подносе, — и гадко заржали, когда одна луковица вывернулась из рук Гарри и вмазалась ему в глаз. Рон тоже с ним не разговаривал. Гермиона сидела между ними, героически поддерживая весьма натянутую беседу, и оба нормально отвечали ей, но избегали встречаться взглядами друг с другом. Гарри показалось, что даже профессор Спарж держалась с ним очень формально — впрочем, она ведь была куратором «Хуффльпуффа».

При нормальных обстоятельствах он бы с нетерпением ждал встречи с Огридом, но уход за магическими существами означал и встречу со слизеринцами — впервые с тех пор, как его объявили чемпионом.

Вполне предсказуемо Малфой прибыл к хижине Огрида, сложив лицо в твердокаменную презрительную гримасу.

— Гляньте-ка, да это же чемпион, — обратился он к Краббе и Гойлу, убедившись, что Гарри услышит. — Вы захватили блокнотики для автографов? Лучше получить сейчас, а то вряд ли он пробудет среди нас долго... Сколько продержишься, Поттер? Я ставлю на десять минут с начала первого испытания.

Краббе с Гойлом льстиво заржали, но тут Малфою пришлось умолкнуть, потому что из-за хижины появился Огрид. Он тащил колышущуюся башню ящиков, и в каждом сидел громадный взрывастый дракл. Ко всеобщему ужасу, Огрид объяснил, что драклы, оказывается, убивают друг друга по причине избытка энергии от неподвижного образа жизни, и поэтому каждый должен выбрать себе животное, взять его на поводок и вывести на прогулку. Правда, тут были и плюсы: затея отвлекла от Гарри внимание Малфоя.

— На прогулку? Этих уродов? — с отвращением переспросил тот, уставившись в ящик. — И куда же, скажите на милость, цеплять поводок? К жалу, к присоске или к взрывателю?

— За середину, — невозмутимо пояснил Огрид и показал. — Э-э-э... наденьте перчатки из драконьей шкуры, что ли, для предосторожности. Гарри — иди-ка сюда, помоги мне с этим здоровяком...

На самом же деле Огрид хотел поговорить с Гарри подальше от остальных.

Он подождал, пока все разойдутся со своими драклами, а затем сказал очень серьёзно:

— Стало быть... участвуешь, Гарри. В Турнире. Чемпион школы.

— Один из, — поправил Гарри.

Чёрными глазами-жуками Огрид тревожно посмотрел на него из-под кустистых бровей.

— Не в курсе, кто тебя втравил, а?

— Так ты веришь, что я не сам? — Гарри с трудом удалось унять благодарный восторг.

— Яс'дело, — подтвердил Огрид, — ты ж сказал, что не ты, я и верю — и Думбльдор верит, и все.

— Хотел бы я знать, кто это сделал, — горько вздохнул Гарри.

Оба посмотрели на газон, по которому разбрелись ученики. Всем приходилось несладко. Драклы выросли до трёх футов и очень окрепли. Они больше не были голыми и бесцветными, а обросли толстым серо-стальным панцирем. Походили они на помесь гигантских скорпионов с длинными крабами, но всё ещё не имели сколько-нибудь различимых голов и глаз. Они стали ужасно сильные — просто так не совладаешь.

— Глянь, как радуются, глянь! — воскликнул счастливый Огрид.

Гарри решил, что Огрид имеет в виду драклов, потому что одноклассники вовсе не радовались — то и дело звучало громкое «бум!», на конце дракла случался взрыв, дракл прыгал вперёд на несколько ярдов, таща за собой поводыря, и немало народу отчаянно барахталось, пытаясь встать на ноги.

— Ох, не знаю я, Гарри, — вдруг вздохнул Огрид, с тревогой опуская к нему глаза. — Чемпион школы... и чего только с тобой не приключалось, да?

Гарри не ответил. Да уж, чего только с ним не приключалось... примерно то же самое сказала Гермиона, когда они гуляли вокруг озера, и, по её словам, Рон поэтому с ним больше и не разговаривает.

Ужаснее следующих дней у Гарри в «Хогварце» ещё не бывало. Приблизительно так же он чувствовал себя во втором классе, когда вся школа подозревала, что он нападает на других учеников. Но тогда Рон принял его сторону. Гарри стерпел бы всех остальных, если бы только с ним помирился Рон, но, раз тот мириться не хочет, Гарри его упрашивать не собирается. Однако ему было страшно одиноко, а враждебность так и сочилась со всех сторон.