Гарри Поттер и Кубок Огня

Он ещё мог понять хуффльпуффцев (хотя их отношение ему не нравилось) — должны же они поддерживать своего чемпиона. От слизеринцев, разумеется, и ждать нечего, кроме злобных оскорблений, слизеринцы всегда его ненавидели: благодаря Гарри «Гриффиндор» уже столько раз побеждал «Слизерин» в квидишном чемпионате и в соревновании колледжей. Но он так надеялся, что вранзорцы найдут в своих сердцах место и для него, а не только для Седрика. Он ошибался. Судя по всему, большинство вранзорцев считало, будто Гарри жаждал лишней славы и обманул Кубок Огня, всучив ему свою заявку.

К тому же нельзя было не признать, что Седрик гораздо больше походил на чемпиона: красавец, с прямым носом, темноволосый и сероглазый. Не поймёшь, кому в последнее время доставалось больше внимания: Круму или Седрику. Гарри даже видел, как в обеденный перерыв те же самые шестиклассницы, которые в своё время умирали от желания получить автограф Крума, умоляли Седрика поставить свою подпись на их рюкзаках.

Помимо всего прочего, от Сириуса не было вестей, Хедвига на Гарри дулась, профессор Трелони ещё убеждённее предсказывала его скорую гибель, и он так плохо справился с призывным заклятием на уроке у профессора Флитвика, что получил на дом дополнительную работу — единственный в классе, если не считать Невилла.

— Это не так уж трудно, — приободрила его Гермиона, когда они выходили из класса Флитвика. Сама-то она весь урок подманивала всякие луноскопы, тряпки и мусорные корзинки, и те летали с такой скоростью, будто Гермиона стала для них магнитом. — Ты просто не сосредоточился как следует...

— Вот уж непонятно почему, — проворчал Гарри. Мимо прошёл Седрик Диггори в толпе отчаянно жеманящихся девочек. Все эти девочки оглядели Гарри так, словно он был особо крупным взрывастым драклом. — Но... мне ведь это нипочём, правда? У меня есть чем утешиться: впереди великое счастье — пара зельеделия...

Пары зельеделия всегда были тяжким испытанием, но в последнее время превратились в настоящую пытку. Полтора часа в подземелье со Злеем и слизеринцами, будто задавшимися целью как можно суровее покарать Гарри за его несчастное чемпионство, — трудно вообразить что-нибудь хуже. В прошлую пятницу он уже получил сполна (Гермиона тогда сидела рядом и монотонно шептала: «Наплюй, наплюй, наплюй»), и вряд ли сегодня будет лучше.

После обеда они с Гермионой подошли к подземелью Злея и увидели, что у дверей уже собрались слизеринцы. У всех на груди был приколот значок. На какое-то дикое мгновение Гарри почему-то решил, что это значки П.У.К.Н.И., но потом разглядел, что на них красными буквами, ярко светящимися в полутьме подземного коридора, написано:

Болей

за СЕДРИКА ДИГГОРИ —

НАСТОЯЩЕГО чемпиона «Хогварца»!

— Нравится, Поттер? — громко спросил Малфой. — Это ещё не всё... Смотри!

Он нажал на свой значок, и надпись исчезла, сменившись другой, зелёной:

ПОТТЕР — ВОНЮЧКА 

Слизеринцы захохотали, дружно нажали на свои значки, и со всех сторон засветилось: «ПОТТЕР — ВОНЮЧКА». Жар бросился Гарри в лицо, разлился по шее.

— Ох, как смешно, — с сарказмом сказала Гермиона Панси Паркинсон и её подружкам, заливавшимся громче всех, — просто на редкость остроумно.

У стены рядом с Дином и Шеймасом стоял Рон. Он не смеялся, но и не защищал Гарри.

— Хочешь себе, Грейнджер? — Малфой протянул Гермионе значок. — У меня их куча. Только не прикасайся к моей руке. Я её, понимаешь ли, только что вымыл, не хочу пачкаться обо всякое мугродье.

Злость, копившаяся в груди у Гарри уже который день, вдруг словно прорвала плотину. Не успев подумать, что делает, он выхватил волшебную палочку. Вокруг все шарахнулись подальше.

— Гарри! — предостерегла Гермиона.

— Давай-давай, Поттер, — тихо сказал Малфой, вытащив собственную палочку. — Здесь нет твоего защитничка Хмури — посмотрим, на что ты лично способен...

Какой-то миг оба молча смотрели друг другу в глаза, а потом одновременно сделали выпад.

— Фурнункулюс! — рявкнул Гарри.

— Денсавгео! — завопил Малфой.

Из палочек выстрелили снопы света, встретились в воздухе и ударили рикошетом: луч Гарри попал в лицо Гойлу, луч Малфоя — в Гермиону. Гойл взвыл и схватился за нос, где от ожога стали вырастать отвратительные чирьи, а Гермиона, поскуливая от страха, прижала ладони ко рту.

— Гермиона! — бросился к ней Рон.

Гарри повернулся и увидел, как Рон с силой отводит руку Гермионы от лица. Зрелище было так себе. Передние зубы Гермионы, и без того немаленькие, росли с ужасающей скоростью. Они удлинялись, сначала до нижней губы, потом до подбородка, и Гермиона всё больше походила на бобра — она в панике ощупала зубы и потрясённо завопила.

— И что это здесь за шум? — произнёс вкрадчивый, зловещий голос. Прибыл Злей.

Слизеринцы заговорили хором. Злей ткнул длинным жёлтым пальцем в Малфоя:

— Объясните.

— Поттер напал на меня, сэр...

— Мы атаковали друг друга одновременно! — вскричал Гарри.

— ...он попал в Гойла — посмотрите...