Гарри Поттер и Огненная Чаша

— Но у меня в рукаве была спрятана волшебная палочка, — уверял он Падму Патил (теперь, когда Рон сделался знаменитостью, она проявляла к нему значительно больший интерес и при встречах частенько останавливалась поболтать). — Если б я захотел, я бы им показал, этим русалидиотам.

— Что бы ты им показал? Как ты храпишь? — ядовито вмешалась Гермиона. Ее последнее время совсем задразнили, дескать, вот кого Виктору Круму так не хватает на земле, и она постоянно пребывала во взвинченном состоянии.

У Рона покраснели уши, и в дальнейшем он снова начал рассказывать про зачарованный сон.

В марте погода стала суше, но дули пронизывающие ветра, во время занятий во дворе буквально сдиравшие кожу с лиц и рук. Почту приносили с опозданием — сов сдувало с курса. Сова, с которой Гарри послал Сириусу сообщение о дне похода в Хогсмед, вернулась в пятницу к завтраку. Перья у птицы топорщились во все стороны. Не успел Гарри забрать ответ, как она в ужасе улетела, явно испугавшись, что ее могут снова отправить с поручением.

Письмо было практически таким же коротким, как и предыдущее.

Приходи к мостику через изгородь в конце дороги из Хогсмеда (за магазином Дервиша и Гашиша) в два часа в субботу. Принеси еды, сколько сможешь.

— Неужели он вернулся в Хогсмед? — неверяще прошептал Рон.

— Похоже на то, — ответила Гермиона.

— Не могу поверить, что он на это решился, — тревожно сказал Гарри, — если его поймают…

— До сих пор ведь не поймали, — откликнулся Рон, — к тому же дементоров там больше нет.

Гарри задумчиво свернул письмо. Если уж быть до конца честным, ему очень хотелось, чтобы Сириус вернулся. Поэтому, на последний урок — сдвоенное зельеделие — в подземелье он спускался, чувствуя себя значительно веселее, чем обычно.

У дверей толклись Малфой, Краббе, Гойл, Панси Паркинсон и ее подружки. Все они, довольно ухмыляясь, что-то рассматривали. Когда подошли Гарри, Рон и Гермиона, мопсоподобная Панси выглянула из-за широкой спины Гойла.

— Вот они, вот они! — захихикала она, и кучка слизеринцев расступилась. Гарри увидел в руках у Панси журнал — «Ведьмополитен». На обложке двигалось изображение кудрявой, зубасто улыбающейся ведьмочки, указывающей волшебной палочкой на большой бисквитный торт.

— Здесь, Грэнжер, ты найдешь кое-что интересненькое! — громко объявила Панси и швырнула журнал Гермионе. Та, ничего не понимая, схватила его. В это время дверь подземелья отворилась, и Злей поманил учеников внутрь.

Гермиона, Гарри и Рон, как всегда, направились к одной из задних парт. Едва только Злей повернулся спиной к классу, чтобы записать на доске состав сегодняшнего зелья, как Гермиона принялась судорожно листать под партой журнал. Наконец, в середине, она нашла, что искала. Гарри с Роном наклонились поближе. Цветная фотография Гарри иллюстрировала короткую статью, озаглавленную «Тайная сердечная рана Гарри Поттера»:

Мальчик, возможно, совершенно не похожий на других — и все же мальчик, подверженный естественным переживаниям юности, писала Рита Вритер. Со времени трагической потери родителей лишенный любви и ласки, четырнадцатилетний Гарри Поттер думал, что нашел утешение в постоянных отношениях со своей девушкой, муглорожденной Гермионой Грэнжер. Бедняжка не знал, что вскоре ему предстоит новый удар — как будто бы в его жизни мало тяжелых потерь.

Мисс Грэнжер, простая, но амбициозная особа, судя по всему, обладает непреодолимой тягой к общению со знаменитостями, тягой, удовлетворить которую одному Гарри Поттеру не под силу. С момента прибытия в «Хогварц» Ищейки болгарской квидишной команды Виктора Крума, героя последнего мирового чемпионата, мисс Грэнжер играла чувствами обоих юношей. Крум, не скрывающий того, что наголову разбит чарами лицемерки Грэнжер, уже пригласил ее приехать к нему в Болгарию на летние каникулы, уверяя, что «не испытывал ничего подобного ни к одной другой девушке».

Однако, интерес обоих мальчиков, возможно, вызван вовсе не природными (весьма сомнительными) достоинствами мисс Грэнжер.

«Она ужасная, правда, ужасная» — уверяет Панси Паркинсон, симпатичная и веселая девчушка-четвероклассница, — «но она довольно-таки умная и, должно быть, хорошо умеет готовить любовное зелье. Думаю, именно так она их и завлекает».

Разумеется, в «Хогварце» приготовление любовного зелья запрещено, и, без сомнеения, Альбусу Думбльдору следовало бы прислушаться к этим сведениям. А тем временем, людям, желающим добра Гарри Поттеру, остается лишь надеяться, что в следующий раз он подарит свое сердце более достойной кандидатке.

— Говорил я тебе! — шепотом вскричал Рон, обращаясь к Гермионе, тупо уставившейся в журнал. — Говорил, что не надо раздражать Риту Вритер! Вот она из тебя и сделала какую-то… ночную бабочку!

Гермиона перестала таращиться на статью и громко фыркнула.

— Ночную бабочку? — повторила она, давясь от хохота и округлившимися глазами глядя на Рона.

— Моя мама их так называет, — пробормотал он, и его уши снова покраснели.