Гарри Поттер и Принц-Полукровка

Островок был не больше, чем кабинет Дамблдора, плоский тёмный камень, на котором не было ничего, кроме источника зеленого света, который, когда к нему приблизились, оказался очень ярким. Гарри, сощурясь, посмотрел на него. Сначала он подумал, что это какая-то лампа, но потом он увидел, что свет исходит из каменной чаши, похожей на Думоотвод, стоящей на каменном постаменте. Дамблдор подошёл к чаше, Гарри — за ним. Стоя рядом, они заглянули в чашу — она была полна изумрудного цвета жидкостью, источавшей свет — как фосфор.

— Что это? — тихо спросил Гарри

— Точно не знаю, — ответил Дамблдор. — Во всяком случае, что-то похуже крови и трупов, — Дамблдор отвернул рукав мантии, открывая свою почерневшую руку, и потянулся кончиками опалённых пальцев к поверхности зелья.

— Сэр, нет, не прикасайтесь…!

— А мне и не прикоснуться, — Дамблдор слегка улыбнулся. — Видишь? Я не могу подвести руку ближе. Попробуй ты.

Пристально глядя на чашу, Гарри протянул к ней руку и попробовал прикоснуться к зелью. Его пальцы наткнулись на невидимую преграду, где-то в дюйме от поверхности. Как бы сильно он ни нажимал, его пальцы упирались во что-то, словно воздух становился плотным и упругим.

— Гарри, отойди, пожалуйста, — Дамблдор поднял свою палочку и сделал несколько сложных движений над поверхностью зелья, бормоча что-то себе под нос. Ничего не произошло, разве что зелье засветилось ещё ярче. Гарри молчал, пока Дамблдор работал, но когда он опустил палочку, Гарри почувствовал, что опять можно разговаривать.

— Вы думаете, что Разделённая Суть здесь, сэр?

— О да, — Дамблдор ещё ближе склонился над чашей. Гарри увидел, в ровной поверхности зелёного зелья, перевернутое отражение его лица. — Но как до неё добраться? В зелье не проникает рука, его нельзя заклинанием ни удалить, ни раздвинуть, его не вычерпать, не вылить, его нельзя ни превратить во что-то другое, ни заклясть, ни как-то по-другому изменить его природу. — Словно машинально, Дамблдор опять поднял свою палочку, покрутил ею в воздухе, и поймал хрустальный кубок, наколдованный из ниоткуда. — Я могу лишь сделать заключение, что зелье надо выпить.

— Что? — закричал Гарри. — Нет!

— Да. Я думаю, что только выпив его, я смогу опустошить чашу и увидеть, что в ней лежит.

— Но если… если оно вас убьет?

— Ну, я не думаю, что так случится, — беззаботно отверг Дамблдор. — Лорд Волдеморт вряд ли захочет убить человека, что смог добраться до острова. — Гарри не верил своим ушам. Это что — опять безумная Дамблдорова тяга всегда видеть во всех хорошее?

— Сэр, — Гарри старался говорить убедительнее, — сэр, мы же имеем дело с Волдемортом…

— Прости, Гарри, я должен был сказать, что такого человека, что смог добраться до острова, он вряд ли захочет убить на месте, — поправился Дамблдор. — Волдеморт скорее захочет, чтобы тот дожил до того, как он узнает, как тому удалось преодолеть все преграды, и, самое важное, зачем понадобилось опустошать чашу. Не забывай — лорд Волдеморт уверен, что только он знает про свои Разделённые Сути.

Гарри открыл было рот, но Дамблдор поднял руку, призывая к тишине, и нахмурился над изумрудной жидкостью, явно усиленно размышляя.

— Без сомнений, — сказал он, наконец, — это зелье должно действовать так, чтобы я не смог забрать Суть. Возможно, я оцепенею, или забуду, зачем я здесь, или не смогу одолеть боли, или как-то ещё оно лишит меня возможности действовать. Поэтому твоя задача, Гарри, убедиться, что я продолжаю пить, даже если тебе придется насильно вливать зелье мне в рот. Ты понял?

Они встретились взглядом над чашей, два бледных лица, освещённые странным зелёным светом. Гарри промолчал. Значит, вот зачем Дамблдор взял его с собой — чтобы он принуждал его пить зелье, которое может причинить непереносимые страдания?

— Ты помнишь, — сказал Дамблдор, — с каким условием я взял тебя с собой?

Гарри заколебался, смотря в голубые глаза, которые в свете чаши казались зелёными.

— Но что если…?

— Ты поклялся, не так ли, что выполнишь любой мой приказ?

— Да, но…

— Я предупреждал тебя — или нет? — что тут может быть опасно?

— Да, — сказал Гарри, — но…

— Значит, решено, — Дамблдор вновь отвернул рукава мантии и поднял пустой кубок. — Ты получил мой приказ.

— Почему я не могу вместо вас выпить это зелье? — в отчаянии спросил Гарри.

— Потому что я намного старше, намного более умён и намного менее ценен, — сказал Дамблдор, — Решаем раз и навсегда, Гарри. Ты даёшь мне слово, что сделаешь всё, что в твоих силах, чтобы я не прекращал пить?

— А не мог бы я…?

— Ты даёшь слово?

— Но…

— Твоё слово, Гарри?

— Я… да, конечно, но…

Прежде чем Гарри мог придумать ещё какие-нибудь возражения, Дамблдор опустил хрустальный кубок в зелье. Какое-то мгновение Гарри надеялся, что он не сможет прикоснуться к зелью даже кубком, но хрусталь как ни в чём ни бывало погрузился в него; когда кубок наполнился до краев, Дамблдор поднёс его к губам: — Твое здоровье, Гарри.

И он опустошил кубок. Гарри смотрел на него с ужасом, с такой силой вцепившись руками в края чаши, что пальцы онемели.