Гарри Поттер и Реликвии Смерти

— Ты просто никогда по-настоящему не пробовал! — горячо произнесла она. — Я этого не понимаю, Гарри — тебе что, нравится иметь эту особенную связь или родство или что там…

Она замолчала под гарриным взглядом, когда он поднялся на ноги.

— Нравится? — тихо повторил он. — А тебе бы понравилось?

— Я — нет — прости, Гарри, я не хотела…

— Я это ненавижу, я ненавижу сам факт, что он может пролезть мне в голову, что я вынужден смотреть на него, когда он наиболее зол. Но я собираюсь использовать это.

— Дамблдор…

— Забудь про Дамблдора. Это мой выбор, ничей больше. Я хочу знать, зачем ему нужен Грегорович.

— Кто?

— Иностранный изготовитель палочек, — пояснил Гарри. — Он сделал палочку Крама, и Крам считает, что он очень хорош.

— Но ты же сам говорил, — заметил Рон, — что у Волдеморта есть Олливандер, которого он где-то держит взаперти. Если у него уже есть изготовитель волшебных палочек, зачем ему нужен еще один?

— Может, он согласен с Крамом, возможно, он думает, что Грегорович лучше… а может, он думает, что Грегорович сможет объяснить, что сделала моя палочка, когда он за мной гнался, потому что Олливандер этого не знает.

Гарри глянул в грязное треснутое зеркало и увидел, как Рон и Гермиона за его спиной обменялись скептическими взглядами.

— Гарри, ты все время говоришь о том, что сделала твоя волшебная палочка, — сказала Гермиона, — но это ты

заставил ее это сделать! Почему ты так упорно не хочешь признавать свою собственную силу?

— Потому что я знаю, что это был не я! И Волдеморт это знает, Гермиона! Мы оба знаем, что на самом деле произошло!

Они смотрели друг на друга; Гарри знал, что он не убедил Гермиону и что она готовит контраргументы, как против его теории насчет его волшебной палочки, так и против того, что он позволяет себе заглядывать в разум Волдеморта. К его облегчению, вмешался Рон.

— Оставь, — посоветовал он ей. — Это его дело. И если мы собираемся завтра идти в Министерство, ты не думаешь, что нам пора снова хорошенько продумать план?

Хоть и с явной неохотой (явной и для Гарри, и для Рона), но все же Гермиона отложила вопрос. Правда, Гарри не сомневался, что она снова набросится на него при первой возможности. А пока они вернулись в кухню, где Кричер подал им мясо и пирог с патокой.

В этот вечер они не ложились допоздна — многие часы проговаривали план вновь и вновь, пока не смогли процитировать его друг другу слово в слово. Гарри, который спал теперь в комнате Сириуса, лег в постель, освещая волшебной палочкой старую фотографию своего отца, Сириуса, Люпина и Петтигрю, и еще десять минут бормотал план себе под нос. Гася свет палочки, однако, он думал не о Многосущном зелье, Рвотных Пастилках или темно-синих мантиях отдела Магического техобслуживания; он думал о создателе волшебных палочек по фамилии Грегорович и о том, как долго он сможет еще скрываться, когда Волдеморт ищет его так настойчиво.

Рассвет пришел, казалось, через мгновение после полуночи.

— Ну и видок у тебя, — поприветствовал его Рон, зашедший к Гарри в комнату, чтобы его разбудить.

— Это ненадолго, — зевнув, ответил Гарри.

Гермиону они нашли уже в кухне; Кричер как раз подавал ей кофе и горячие булочки. Ее лихорадочное выражение лица живо напомнило Гарри о периодах подготовки к экзаменам.

— Мантии, — пробормотала она себе под нос, нервным кивком дав понять Гарри и Рону, что заметила их появление, и продолжая рыться в своей бисерной сумочке, — Многосущное зелье… плащ-невидимка… Подрывные Приманки[60]… вам надо каждому по паре штук взять, на всякий случай… Рвотные Пастилки, Носокровная Нуга,[61] Растяжные Уши…[62]

Все трое быстро проглотили завтрак и двинулись наверх, провожаемые Кричером, раскланивающимся и обещающим приготовить к их возвращению пирог с мясом и почками.

— Чтоб он был здоров, — гордо сказал Рон. — А я-то раньше мечтал отрезать ему голову и прибить на стенку.

На верхнюю ступень у входной двери они выбрались с чрезвычайной осторожностью: они уже разглядели пару сонных Упивающихся Смертью, наблюдающих за домом с противоположной стороны площади. Гермиона Дезаппарировала вместе с Роном, затем вернулась за Гарри.

После обычного краткого периода темноты и удушья Гарри очутился в крохотном закоулке, где должна была осуществиться первая часть их плана. До этого момента закоулок был совершенно пуст, если не считать пары мусорных баков; первые служащие Министерства обычно не появлялись здесь как минимум до восьми утра.

— Значит, так, — сказала Гермиона, глянув на часы. — Она должна появиться примерно через пять минут. Когда я ее оглушу…

— Гермиона, мы знаем, — твердо ответил Рон. — И мне казалось, что мы должны открыть дверь, прежде чем она появится?

Гермиона вскрикнула.

— Я чуть не забыла! Отойдите-ка…

Она указала волшебной палочкой на запертую на висячий замок щедро разрисованную железную дверь у них за спиной, и та с треском распахнулась. Темный коридор за этой дверью вел, как они знали из своих разведывательных вылазок, в пустой театр. Гермиона потянула дверь обратно к себе, чтобы та казалась по-прежнему закрытой.