Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая

— Очень, Габриель! Очень-очень! Жаль только, что на один раз…

— Ньеть! Ньет-ньет! — звонко воскликнула Габриель.

— Но конверт ведь сгорел…

— Ничьего! У нас есть еще один подарок! Деньис, давай!

Мальчик, смущаясь, подошел и вручил Гермионе что-то, завернутое в золотистую бумагу и обвязанное ленточками. Развязав их, Гермиона достала красивую резную коробочку.

— Песнья внутри! — объявила Габриель. — И не только она. Это коробка для музыки!

— Ты хочешь сказать — музыкальная шкатулка?

— Да, шкатулка, слово забыла! И она волшебнайя! Любая музыка, любая песнья, которую ты услышишь и которая тебе понравится, окажется внутрьи!

— Вот это да-а-а!..

В порыве восхищения Гермиона расцеловала девочку в обе щеки.

— Ой, спасибо! — смеялась Габриель. — Но тогда надо и их! — она посмотрела на своих друзей. — Мы придумали шкатулку вмьестье!

— Конечно!

Мальчики, покраснев, попятились. Гермиона улыбнулась и не стала их целовать, ограничившись крепким рукопожатием. Айрис она все-таки поцеловала, после чего в дело вмешалась Джинни. Вспомнив, что из-за своей затеи их гости пожертвовали десертом, она решительно усадила всех и попросила Гарри позвать эльфов.

Вскоре все, включая Добби и Кричера, дружно и с аппетитом пили чай и ели фрукты и пирожные. Гарри про себя отметил, что с детьми эльфы явно чувствуют себя более комфортно. Кричер на этот раз не стал садиться с Гермионой, а устроился рядом с Денисом и начал ворчать по поводу его измятой мантии. Мальчик хихикал и отшучивался. Как водится, шла болтовня «обо всем ни о чем», дети рассказывали про свой оркестр, Габриель восхищалась Хогвартсом. Рон смутил их неожиданным вопросом — не знают ли они ли каких-нибудь анекдотов про них? Джинни толкнула его локтем, но тут Денис, хоть и со смущением, сказал:

— Я один знаю, но… Луна, ты не обидишься?

— Про меня? — удивилась Луна. — Нет, конечно, расскажи!

Анекдот был такой — Ксенофилиус Лавгуд вернулся домой и нашел записку от Луны: «Папа, я в гостях. На ужин рыба, удочки в прихожей».

Все рассмеялись, а Луна задумалась и сказала:

— А что, хорошая идея.

Потом Юан Аберкромби поразил всех, рассказав, что они научились вызывать и отправлять домой свои инструменты так же, как Гарри с друзьями — свое оружие. Рон не поверил, и дети тут же продемонстрировали — у Габриель появился ее знаменитый аккордеон, в руках Дениса — банджо, у Айрис — скрипка, у Юана — маленький барабан с укрепленными на нем миниатюрными золотыми тарелками.

— У всех у нас инструменты волшебные, — пояснил Юан, — так зачем их все время с собой таскать? Позвали — придут.

Луна улыбнулась и беззвучно поаплодировала.

— Раз пришли — может, споете нам? — предложил Гарри.

Габриель, конечно, немного поломалось, хотя все видели, что ей самой очень хочется спеть. Айрис уже взяла скрипку наизготовку, мальчики — как только девочка кивнула.

На этот раз они с Айрис только играли, пела одна Габриель. Песня была на незнакомом языке, каком — Гарри не знал, уловил только, что не на французском. Может, итальянский? «Соу джорнале леттоке ель темпо камберна…» Но песенка понравилась, торжественная и задорная одновременно. Гарри удивился, каким способом играют на своих инструментах Айрис и Юан. Айрис использовала вместо смычка волшебную палочку, водя по струнам исходящей из нее полоской света; Юан свою палочку использовал место барабанной, держа за середину и ловко стуча обоими концами, из-за чего с них сыпались искры.

Невилл спросил, о чем говорится в песне, Габриель ответила: «Просто о дожде» и собиралась сказать еще что-то, но тут от двери донесся недоумевающий голос:

— Это кто тут «La pioggia» поет?!

Все оглянулись. В дверях стоял, прислонившись к косяку, Забини.

— Ты бы хоть постучался, — раздраженно заметила Джинни.

Блейз пожал плечами:

— Дверь была открыта.

— Я пела, — ответила Габриель.

Забини сказал что-то по-итальянски.

— Извините, мсье, я нье понимаю.

— Вы же только что по-итальянски пели!

— Мсье, я пою на пятнадцати языках, но говорью только на двух, — задрав носик, сообщила девочка.

В лице Забини что-то изменилось, и он некоторое время молча смотрел на девочку.

— И вы любите итальянскую музыку? — спросил он наконец; высокомерие в его тоне неожиданно пропало. — Ну что ж… Гитара у вас найдется?

Денис протянул ему свое банджо.

— Я сказал — гитара… — с усмешкой начал Забини, но вдруг замолк, взял инструмент и начал внимательно рассматривать. — Ага! Здесь, да?

Он как-то по-особому стукнул пальцами по коньку; раздался звонкий щелчок, и банджо превратилось в гитару. Денис, с легкой ехидцей смотревший на молодого преподавателя, несколько сник.

— В свое время я тоже любил таких шуточек, — снисходительно объяснил тот. — Ну что ж, подхватывайте.