Гендер и язык

Фокс замечает, что мистер X. считал сочинения своих сокурсниц спонтанными: они пишут первое, что приходит на ум. Совершенно иначе оценивала ситуацию мисс М. Зная, что сокурсники увидят ее сочинение, она «подвергала цензуре» все свои мысли. И наоборот, когда она писала только для профессора, она выражала решительные и четкие суждения.

Если сравнить стили мисс М. и мистера X., можно заметить, как поразительно они дополняют друг друга. Ему нужен кто-то, кто будет слушать и соглашаться. Она слушает и соглашается. Но в другом смысле их взаимодополняющие цели действуют наперекор друг другу. Он ошибочно принимает ее согласие, задуманное в духе солидарности, за отражение статуса и власти, полагая, что она «нерешительна» и «неуверенна». Мисс М. же не ведет себя так, как он (решительно преподнося мнение как знание), по причинам, которые не имеют ничего общего с ее отношением к своим знаниям (а он считает, что это взаимосвязано), а скорее являются результатом ее взглядов на взаимоотношения с сокурсниками.

Экспериментальные исследования Лит-Пеллегрини и Эриз, а также наблюдения Фокса свидетельствуют, что обычно мужчины меньше волнуются, чем женщины, когда делятся информацией, излагают свое мнение и выступают перед группой, в то время как женщины чувствуют себя более комфортно, чем мужчины, оказывая коммуникативную поддержку другим.

Кто-нибудь слушает меня?

В пьесе Джулз Файффер «Взрослые» героиня по имени Мэрилин пытается рассказать своим родителям, Джеку и Хелен, о том, что с ней произошло, но ей никак не удается заставить их слушать. Ее настойчивые попытки рассказать свою историю выделены жирным шрифтом.

Мэрилин: Послушайте меня! Возвращаюсь я на автобусе домой из Филадельфии в среду…

Джек: Мне никто и слова не сказал о Филадельфии.

Хелен: Мэрилин, мне самой проверить, как там цыпленок?

Мэрилин: Мама, оставь его в покое.

Хелен: Мама хочет помочь.

Мэрилин: Я вся в тебя; если кто-то начинает помогать, я сразу забываю, что делаю. Садись, тебе это понравится: возвращаюсь я домой из Филадельфии…

Джек (говорит Хелен): Ты знала, что ее не было в городе?

Мэрилин: Два дня!

Джек: Кто присматривал за внуками?

Мэрилин: Откуда я знаю? С глаз долой – из сердца вон. Да нет, здесь был Руди. Утром он их будил, а вечером укладывал спать. А то, что происходило между этим, даже знать не хочу. Я когда-нибудь расскажу вам это или нет?

Хелен (возвращаясь к столу): Ты уезжаешь из города, Мэрилин?

Мэрилин не может добиться внимания родителей. Они постоянно уводят рассказ в сторону замечаниями о том, как она готовит еду, ведет хозяйство, о ее семье, безопасности и ее брате Джейке:

Хелен: Где Джейк?

Мэрилин: Уже едет. Итак, я успела на последний автобус в город…

Джек: Мне не нравится, что ты ездишь на последнем автобусе. Это опасно.

Мэрилин: Не так опасно, как рассказать здесь что-нибудь.

Как и женщина, которая написала Энн Ландерс, что ее муж не разговаривает с ней, Мэрилин чувствует себя невидимой. Она считает, что отсутствие интереса родителей к ее рассказам символизирует их неспособность видеть и оценить ее как личность. Это она и объясняет Джейку: